"Виталий Забирко. За стенами старого замка" - читать интересную книгу автора

сбрую, прокалывая дырки большим и острым, как жало, шилом. Брови при этом
ползают по его лбу, будто две большие мохнатые гусеницы, а борода
топорщится и шевелится, как клок соломы на ветру. В углу Марженка что-то
споро стряпает, изредка она замирает и подолом вытирает глаза - словно от
дыма. А Бортишек поминутно выскакивает во двор и выглядывает из-под навеса
на разверзшиеся хляби. Когда же кончится дождь?
Камил вздохнул. Ему было не по себе, от нехорошего предчувствия ныло
сердце. Только бы в замке ничего не случилось, и никто не подумал, что он
предатель. Хоть мама с тёткой Агой близкие ему, самые близкие люди, но ведь
он обещал молчать! А он... Он... Когда Камил вспоминал позавчерашнее, у
него начинало першить в горле.
Ночью дождь перестал, но небо так и осталось заволочено тучами, и под
утро они излились на землю сильным летним ливнем. Однако часам к десяти
тучи разбежались в стороны грязными мокрыми тряпками, и показалось небо.
Чистое, только что вымытое, и вовсе не голубое, а синее, глубоко синее, что
от его синевы дух захватывало, и страшно холодное.
Мама с тётей Агой готовили на кухне завтрак, и Камил,
воспользовавшись этим, проскользнул на крыльцо. Было холодно и слякотно -
не мешало бы обуться, - но тут сзади послышались мамины шаги, и Камил, уже
не раздумывая, кубарем скатился с крыльца.
Мамин возглас: "Куда?" - застал его в тот момент, когда он
перемахивал через забор. Потом, уже на улице, он дал себе удовольствие
выслушать лишь тираду: "Ну, погоди! Только вернись!" - и скрылся в первый
же переулок.
Когда он вбежал в рощу, с деревьев на него обрушился целый водопад,
но это вовсе не сделало его осторожней. Он продолжал бежать, и с каждым
шагом сердце его всё сильнее сжималось в предчувствии неясной беды,
страшной и неотвратимой. На ноги налипли лапти грязи, она комками срывалась
с пяток и ляпала по спине, словно подгоняя. Он уже не чувствовал холода,
хотя был насквозь мокрый и грязный по уши - им владела только одна мысль,
одно желание. Только бы в замке всё было хорошо, только бы там ничего не
случилось, только бы...
Камил выскочил на поляну и остановился. Сердце больно сжалось, так
что невозможно стало дышать. Вместо Козинского замка мокрым чёрным
пепелищем громоздились развалины.
Не веря своим глазам, он оглядел развалины, а затем медленно, на
негнущихся ногах, начал спускаться вниз. Он почти подошёл к перелазу, как
услышал звяканье сбруи и похрапывание коней. Вначале Камил не поверил своим
ушам, как только что не поверил глазам, прислушался, но тут какая-то лошадь
заржала, не оставив никаких сомнений, и он, стремглав подскочив к стене,
буквально взлетел на неё.
К обгоревшему столбу, который раньше поддерживал навес из жердей,
были привязаны три лошади, но с первого взгляда было понятно, что они
чужие. Вороные, блестящие, как из железа; крупы закрывали широкие белые
попоны, а у одной был такой же белый нагрудник. И сёдла необычные и
странные - с высокими раздвоенными луками.
Камил в надежде огляделся, но не увидел ни одной живой души. Дворик
был захламлен битым сланцевым кирпичом, давно погасшими головешками и
притрушен пеплом. И было здесь необычно сухо, словно дождь шёл только по
другую сторону стены.