"Виталий Забирко. Жил-был кудесник" - читать интересную книгу автора

"переболевают" этой детской болезнью роста, либо, идя на поводу своих
героев, переходят в разряд графоманов. Или - больших писателей, интуитивно
следуя психологическим установкам созданных ими героев.
Слава большого писателя меня не прельщала (этим я, в отличие от
большинства литераторов, давно переболел), но не писать я уже не мог.
Каторжное литературное поприще наркотическим ядом въелось в сознание, и
поэтому я и сидел сейчас за пишущей машинкой, как настоящий наркоман с
пустым шприцем.
Я снял кошку с колен, посадил её на книжную полку над настольной
лампой (откуда она, млея от восходящего от лампы тепла, имела обыкновение
наблюдать за моими творческими муками) и тупо уставился в чистый лист
бумаги. О чём же писать? Если уж "чистое и светлое" - то это только сказка.
Сказочный мир с добрыми, бесхитростными, бескорыстными персонажами. Где
зло - зримо и наказуемо, а доброта - бесконечна и всепобеждающа. И никаких
людей, никакой политики.
И чёрт с ним, что я ещё не придумал сюжета, и, тем более, героев!
Пойду по тропе графоманов и больших писателей, авось всё это и появится. А
для начала создам МИР...

Лишь зарделась заря над лугом, как жужинья Тенка выбралась из гамака,
натянутого под лопухом, и зябко расправила прозрачные крылья.
- Бр-р! - фыркнула она, плеснув себе в лицо росой.
- Привет! - перевесился через лист лопуха жужил Ситка. - Полетели в
тумане купаться?
- Холодно... - жеманно поёжилась Тенка.
- И ничего подобного! - возмутился Ситка. - Солнце встаёт.
Он заёрзал на лопухе, и на землю обрушился росный водопад.
- Эй, молодёжь, - заворчал из гнезда под лопухом ласк Петун, - дайте
поспать!
Жужинья Тенка прыснула в ладошку.
- Извините, дядюшка Петун, - смиренно проговорила она, - Ситка
нечаянно...
- Знаю я это нечаянно, - продолжал бурчать ласк Петун. - Что ни утро,
то нечаянно...
Каждый вечер ласк Петун бражничал до поздней ночи с другими ласками,
распевая под звёздами фривольные песни и мешая отдыхать всей округе. Но сам
поспать любил, дрых по утрам чуть ли не до полудня и очень обижался, если
его будили.
Не удержавшись, жужинья Тенка хихикнула и вспорхнула. Солнце ещё не
выглянуло из-за горизонта, но небосвод уже поблёк, одна за другой гасли
звёзды, а по лугу, степенно скатываясь в низину, медленно плыли клубы
тумана. Из травы выпархивали жужилы и небольшими стайками направлялись к
озеру. Лишь первый луч солнца выстрелит из-за леса, как начнётся жужилье
купание. С весёлым гиканьем, писком жужилы устремятся в холодную морось
тумана, чтобы тут же с визгом вынырнуть из неё и окунуться в первые лучи
солнца. А затем снова вниз, и снова вверх. И ещё, и ещё, и ещё... И тогда
водяная пыль, слетающая с трепещущих крыльев жужил, расцветёт радугой, и
наступит утро. И долина проснётся.
- Так полетели? - возбуждённо порхал вокруг Тенки жужил Ситка. -
Полетели купаться?