"Игорь Забелин. Долина Четырех Крестов" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

в которой экспедиция хроноскопистов запрашивает и получает вертолет,
переносит на него хроноскоп и, после вынужденной задержки перебазируется в
район Долины Четырех Крестов, где и проводит первое рекогносцировочное
обследование, сразу приводящее к интересным находкам
Во время полета к Долине Четырех Крестов пилот и штурман, как
выяснилось, внимательно изучали местность и установили, что нигде поблизости
нет посадочной площадки, на которую смог бы приземлиться наш самолет с
хроноскопом. Это сразу же усложнило задачу. Первой нашей мыслью было
выброситься на парашютах без хроноскопа, произвести рекогносцировку в Долине
Четырех Крестов, а затем в походном порядке выйти к ближайшему населенному
пункту. Но летчики, вместе с нами обсуждавшие этот вариант, категорически
запротестовали и предложили запросить у руководства вертолет. Не очень
надеясь на успех, мы послали радиограмму в Анадырь и почти тотчас получили
ответ: один из вертолетов был выслан в наше распоряжение.
Несколько дней ушло у нас на монтаж хроноскопа и вспомогательной
аппаратуры в вертолете. Электронные машины - приборы, как известно, тонкие,
и мы с Березкиным натерпелись немало страха, прежде чем убедились, что
монтаж завершен благополучно и хроноскоп работает.
Мы уже готовились вылететь, как вдруг зарядили дожди. Рыхлые серые
облака спустились почти к самой земле, перекрыли все "небесные дороги", и
начальник аэропорта упорно не давал нам "добро". Что это было за мучение
сидеть в нескольких часах полета от заветной цели, тосковать, проклинать все
на свете и смотреть, смотреть, смотреть, как беспрерывно сочатся из облаков
тонкие дождевые струи, как набухают тундровые болота, а ручьи становятся все
полноводнее и полноводнее. На Анадыре стояли белые ночи, и круглые сутки все
было серо и уныло. Даже большущие мохнатые комары подохли с тоски - по
крайней мере они не появлялись.
Наконец, погода прояснилась. Мы вылетели рано утром и вскоре увидели
темный оазис леса посреди арктической пустыни.
Вертолет опустился в стороне от поварни, за снежником. Когда выключили
мотор и несущий винт, сделав последний оборот, неподвижно застыл в воздухе,
ничем не нарушаемая, безжизненная, как выразились мы, тишина обступила нас.
Испытывая легкое волнение, мы выбрались из вертолета и огляделись. За нашей
спиной, защищая долинку от ветров с Северного Ледовитого океана, монолитной
стеной возвышался Анадырский хребет; небо лежало прямо на его спокойных
округлых вершинах и, как козырьком, прикрывало и нас, и маленькую долинку с
снежником и левадой. Серые потоки щебня распадались у наших ног на мелкие
застывшие ручейки, и тут же рядом серебрились припавшие к земле пушистые
ивы, каждую из которых можно было накрыть двумя ладонями, цвела куропаточья
трава, тянулись к хмурому небу тонкие в зеленых чешуйках стебельки шикши,
белели причудливые, как кораллы, кустики ягеля - оленьего моха, а среди
камней виднелись проволочные мотки черного жесткого лишайника алектория.
По пути к поварне мы пересекли снежник; у меня было такое ощущение, что
снежник этот - часть внезапно застывшего озера; дул ветер, ходили по озеру
волны, а потом, как по мановению волшебной палочки, оно застыло, и волны
замерли с вознесенными вверх гребешками... Напуганные вертолетом
суслики-евражки вылезли из норок и тревожно свистели, глядя на нас.
Безыменный приток Белой, начинавшийся где-то на склонах Анадырского