"Игорь Забелин. Долина Четырех Крестов" - читать интересную книгу автора

революционером, настоящим коммунистом и до конца жизни сохранил верность
своим идеалам. Он прожил трудную героическую жизнь и пал смертью храбрых в
бою с колчаковцами... Образ этого человека до конца прояснился, он стал
близок и дорог нам, но от решения основной задачи (узнать судьбу экспедиции)
мы были по-прежнему далеки.
Правда, появление Зальцмана в Краснодаре уже не удивляло нас, он спасся
не один, Розанов тоже добрался до крупных городов. Но что стало с
остальными? О какой таинственной истории пытался рассказать умирающий
Зальцман? Сохранились ли документы? Ни на один из этих вопросов мы
по-прежнему не могли ответить. Все наши помыслы сосредоточились на Долине
Четырех Крестов...
За три дня по сложной трассе мы долетели до Чукотки и приземлились на
аэродроме в селе Марково. Экспедицией нашей сразу же заинтересовались все
местные жители - и новоселы, и старожилы, но о Долине Четырех Крестов никто
никогда не слышал.
- Залив Креста знаем, - сказал нам начальник аэропорта. - Крестовый
перевал тоже. Но Долина Четырех Крестов... понятия не имею.
- На Колыме еще всякие "кресты" есть, - поделился своим опытом
марковский агроном. - Нижние Кресты, Кресты Колымские...
- Все не то, - ответили мы. - Наша долина находится в верховьях реки
Белой. Там должна стоять поварня...
- Это еще не примета, - возразили нам. - Мало ли поварен на севере!
- Много, - согласились мы. - Но по реке Белой их же не сотня... И
потом, нам известны координаты, мы знаем, где искать.
И мы начали поиски. На второй день самолет полярной авиации поднялся с
аэродрома и взял курс на север (мы не могли рисковать хроноскопом, и поэтому
наш самолет остался в Маркове, в аэропорту). Сначала мы летели над
болотистой Анадырской низменностью, испещренной цепочками небольших
тундровых озер, соединенных между собой протоками-висками, потом местность
стала выше, и самолет пересек неширокую холмистую гряду; сверху холмы
казались серыми, безжизненными, лишь кое-где на них зеленели пятна
стелющейся черной ольхи. Совершенно иная картина открылась нам, когда
холмистая гряда осталась позади. Теперь самолет шел над долиной реки Белой;
сильно извиваясь, то и дело меняя направление, река неспешно текла между
низкими берегами, заросшими лесами; они жались к реке, эти леса, и узкая
полоска их с внешней стороны оконтуривалась кустарниками; а дальше
расстилалась тундра - серая, заболоченная, с редкими пятнами снежников,
летующих в затененных местах.
Чем севернее забирался самолет, тем выше становились холмы вокруг
Белой, прямее долина реки, уже полоски прибрежных лесов; вскоре пилоту
пришлось набрать высоту: теперь под нами лежали горы, тоже серые и тоже с
редкими зелеными пятнами ольхи; пятен этих становилось все меньше, и,
наконец, они исчезли совсем; зато все чаще попадались белые летующие
снежники; они лежали в долинках, и из-под них вытекали ручьи; деревья
встречались лишь небольшими группами и с каждой минутой полета все реже и
реже. За все время я лишь однажды заметил кочевье оленеводов - несколько
островерхих яранг и загон для оленей - и один раз одинокое зимовье, как мне
показалось - пустое (дымок над ним не вился).
Штурман предупредил, что скоро мы выйдем в заданную точку.
- Смотрите в оба, товарищ Вербинин, - сказал он мне. - Не так-то легко