"И.Забелин. Загадки Хаирхана" - читать интересную книгу автора

полностью оправдает надежды...
- Нет гарантии,-повторил за мной Березкин. Невысокий, широкоплечий,
коренастый, с крупной головой, развитыми надбровными дугами и тяжелой
нижней челюстью, он производил впечатление неповоротливого тяжелодума, не
способного к быстрой и точной умственной работе; никто, взглянув на него,
не подумал бы, что перед ним талантливейший математик и изобретатель.
- Собственно говоря, нас сейчас интересует не хроноскоп, а пропавшая
экспедиция,- сказал Данилевский.- Решайте сами, можете вы взяться за
расследование или нет.
Я ответил, что мы должны подумать, и Березкин, соглашаясь, слегка
кивнул.
Данилевский предложил нам взять тетради с собой, и мы, спрятав их в
полевую сумку, ушли...
Но тут, пожалуй, следует прорвать последовательное описание событий и
рассказать, что такое хроноскоп и что такое хроноскопия.
Предложение расследовать историю экспедиции совпало с окончанием
предварительных работ над хроноскопом, и мы готовились подвергнуть аппарат
всестороннему испытанию. В душе каждый из нас полагал, что
хроноскопподлинное совершенство, но, когда Данилевский прямо предложил нам
использовать его, мы немножко испугались. Это и понятно. Ведь на всем
белом свете существуют пока лишь два хроноскописта-Березкин и я,-и успехи
хроноскопии еще совершенно ничтожны.
Строго говоря, история, которую я рассказываю, началась не в тот день,
когда мы впервые увидели старые, потрепанные тетради, и даже не в тот
день, когда их нашли на чердаке полуразрушенного дома. История хроноскопии
началась значительно раньше, темной звездной ночью в глухой тайге,
началась в тот час, когда родилась идея хроноскопа...
Наша небольшая географическая экспедиция работала в Восточном Саяне.
Весь день, с утра до вечера, шли мы по вьючной тропе и вели маршрутные
наблюдения: описывали рельеф, растительность, изменения в характере долины
реки Иркут.
На третий день пути, покинув долину Иркут, мы стали подниматься на
перевал Нуху-дабан (в переводе с бурятского это означает "перевал с
дыркой"). Все мы давно уже слышали и читали об этом странном перевале, и
теперь каждому хотелось поскорее увидеть его. Подъем был очень крут и
труден, и, хотя через перевал шла торная, по местным понятиям, тропа,
своеобразный жертвенник, находившийся у выхода на перевал, говорил нам,
что даже привычные к горным условиям скотоводы и охотники относятся к
перевалу с некоторой опаской. Я осмотрел этот жертвенник, расположенный
под крутой скалой: жертвоприношения состояли в основном из цветных
ленточек, привязанных к веткам лиственниц, а также монеток, ниточек
стеклянных бус и даже рублей, свернутых в тугие трубочки. Едва ли люди,
принесшие жертвы, всерьез надеялись, что они помогут им преодолеть
перевал, но такова была традиция, так поступали из века в век, и обычай
этот сохранился до наших дней. Мы тоже, хотя и не верили ни в какие
потусторонние силы, оставили у жертвенника монетки и продолжали нелегкий
подъем.
Наконец мы увидели Нуху-дабан: справа от тропы возвышалась
известняковая скала со сквозным отверстием; лишь несколько маленьких
лиственниц цеплялись за ее острые зубчатые края. Я поднялся к скале и на