"Зиновий Юрьев. Беседы с королем Цурри-Эшем Двести Десятым" - читать интересную книгу автора

увидеть своего героя.
- Я... не могу...
- Чепуха, Парку. Господа, поможем нашему уважаемому премьеру! Фридж,
ну-ка! Возьмите его под руки, скромность хороша до известных пределов.
- Не-ет! - крикнул Парку и бросился к двери, но Цурри-Эш с неожиданной
ловкостью подставил ногу, и премьер-министр растянулся на ковре.
- Да. Не нет, а да. Фридж! Премьера на арену. От королевских подарков
не отказываются. И распорядитесь, чтобы народу объявили, что до меня на
арену выйдет господин Парку.
Министр юстиции, полиции и очистных сооружений поднял толстяка с пола,
и несколько добровольцев с готовностью помогли ему. Должно, они поняли,
что происходит нечто необычное, что премьер попал в переплет, и, как
всегда в таких случаях, в глазах их сверкало жадное и злорадное
любопытство.
- Ну-с, последим за героем, - сказал король и подошел к окну. Я
последовал его примеру. Парку я не видел, должно быть, он не попадал в
поле нашего зрения, но Малыш виден был прекрасно. Он стоял посредине
арены, могучий, само воплощение свирепости, и подозрительно оглядывался,
время от времени изрыгая короткие языки пламени. Но вот, очевидно, он
почувствовал невдалеке жертву, потому что грозно зарычал, поднялся на
задние лапы, выдохнул длинную огненную струю, снова опустился и бросился
вперед. Двигался он легко и быстро, чуть пригнув голову.
Стадион тысячеусто охнул и взорвался аплодисментами. Петляя, как наш
земной заяц, по полю мчался премьер-министр. Дракон был намного быстрее,
но обладал гораздо большей массой и несколько раз проскакивал, когда Парку
резко менял направление.
Однажды Парку бросился прямо на барьер, огораживающий арену. Малыш
мчался прямо за ним.
- Он хочет, чтобы чудовище врезалось в барьер, - заметил король. - Для
премьер-министра он вовсе не глуп, но и дракон сконструирован недурно.
И действительно, в нескольких шагах от препятствия чудовище резко
затормозило и в тот самый миг, когда Парку свернул, оно ловко срезало угол
и одним ударом лапы повалило премьера на траву.
Боже, как рукоплескали трибуны, как махало избранное общество Эша
флажкаии и шляпами, как кричало с восторгом, скандируя: "Ешь, рви, ешь,
рви!"
Через несколько секунд все было кончено. Я отвернулся. Не могу сказать,
чтобы я жалел заговорщика, но все-таки зрелище премьер-министра,
разделенного на части, было мне неприятно. И если я все же мог сохранять
некое подобие спокойствия и удерживать содержимое желудка на месте, то
лишь из-за того, что воспринимал все происходившее как некую абстракцию.
Как мальчик в анекдоте, заплакавший, когда ему показали картинку в книге,
на которой античные львы на римской арене рвали несчастного христианина.
"Что ты плачешь?" - спросили мальчика. "А вот тому льву ничего не
досталось".
- М-да, - вздохнул Цурри-Эш, - справедливость в ее чистейшем виде.
Человек получает то, что желал ближнему. Очень мило, но боюсь, я сегодня
не смогу выйти на арену, а это опасно. Я всемогущ, а стало быть, не должен
опасаться какого-то там паршивого дракона. А то получается, что я выслал
на пробу премьера, а сам не решился выйти на ристалище. Можно было бы,