"Зиновий Юрьев. Финансист на четвереньках" - читать интересную книгу автора

только лицевыми мускулами. Они улыбаются складками у глаз, но не глазами.
- Добрый день, мистер Гроппер. Беллоу. Профессор Беллоу. Мы с вами уже
встречались.
- Простите, не припоминаю.
- Ну как же, - изобразил улыбку профессор, - я был вчера у вас в
Риверглейде. Очаровательное место. Вы сидели в кресле-качалке. На коленях
у вас был шотландский плед. На правом подлокотнике стоял звонок. Вы еще
спросили меня, не дрессированная ли я собака.
Профессор весело потер руки, но глаза его по-прежнему не улыбались.
- За пятьдесят два года жизни мне задавали уйму вопросов, но никто еще
никогда не спрашивал меня: не дрессированная ли я собака? Впрочем,
настоящий джентльмен никогда не должен удивляться, даже когда его
принимают за бульдога. В этом, собственно, вся разница между бульдогом и
джентльменом. Ведь бульдог, если принимать его за джентльмена, будет
несколько удивлен.
Очевидно, у каждого человека есть определенный запас эмоций, и когда
расход какого-нибудь чувства резко возрастает, на время запас может
полностью иссякнуть. Гроппер, мысленно фиксируя чудовищность разговора,
нисколько при этом не удивлялся. Он уже не мог бы удивиться, даже если бы
профессор Беллоу на его глазах превратился в таракана, стал на задние
лапки и принялся отплясывать "твист" или "мэдисон".
Профессор между тем опустился в кресло, жестом пригласив Гроппера
сделать то же.
- Вы должны простить меня, мистер Гроппер, за небольшую мистификацию,
но это был единственный способ поговорить с вами. Насколько мне известно,
к вам в Риверглейд ежедневно является не менее десятка просителей, которых
немедленно отправляют обратно. Кроме того, ваша изгородь такова, что
пролезть через нее может только собака, и то лишь целеустремленная. Теперь
о деле. Мистер Гроппер, вы когда-нибудь задумывались над тем, что вы
такое?
- Смотря с какой точки зрения...
- Я отвечу за вас. Все последние шестьдесят восемь лет, точнее
шестьдесят шесть с половиной или шестьдесят шесть, потому что вы начали
осознавать себя года в полтора-два, вы были не кем-нибудь, а Фрэнком
Джилбертом Гроппером. Дело в том, что ваше "я", ваша индивидуальность
менялась со временем, но никогда не прерывалась. Вы ложились спать, ощущая
себя Гроппером, и просыпались Гроппером.
Причем заметьте, что неповторимость вашего индивидуального "я"...
Простите меня за лекторский тон, но ничего не поделаешь... Так вот ваша
неповторимость кроется не в вашем теле, не в сердце, легких, прямой кишке
или печени. И даже не в физиологическом устройстве мозга. Все это, так
сказать, массовое производство. Ничего по-настоящему индивидуального, как
костюм за двадцать долларов в магазине готового платья, нет. Только в том,
чем заряжен ваш мозг, что он таит в себе, и кроется ваше "я". Вы - это
удостоверение личности, лежащее в бумажнике. Бумажник, будь он из дешевого
пластика за доллар или крокодиловой кожи из магазина Тиффани за сорок
долларов, - это только бумажник. Переложите его в чужой карман, и он
станет чужим бумажником. И даже удостоверение само по себе тоже не
индивидуально, пока на нем не будет написано: "Фрэнк Джилберт Гроппер".
Теперь я перехожу к сути моего открытия. Каждая из десяти с лишним