"Карл Густав Юнг. Психология и религия " - читать интересную книгу автора

Впрочем, будучи специалистом по нервным и психическим заболеваниям, я
исхожу не из конкретных вероучений, но отталкиваюсь от психологии homo
religiosus - человека, который принимает во внимание и тщательно наблюдает
некие воздействующие на него факторы. Тем самым предметом моих исследований
становятся и общие условия человеческого существования. И если обозначить и
определить эти факторы в согласии с исторической традицией или с
антропологическим знанием довольно легко, то сделать то же самое с точки
зрения психологии неимоверно трудно. Все, что я в силах сказать по вопросу о
религии, целиком определяется моим практическим опытом общения с моими
пациентами и с так называемыми нормальными людьми. Так как наш опыт других
людей в значительной степени зависит от нашего к ним подхода, мне не
остается ничего другого как с самого начала дать вам хотя бы общее
представление о моей профессии.
Поскольку любой невроз связан с интимной жизнью человека, пациент
всегда испытывает немалые колебания, когда ему приходится давать полный
отчет о всех тех обстоятельствах и сложностях, которые привели его к
болезненному состоянию. Что же мешает пациенту свободно выговориться? Чего
он боится, стесняется, стыдится? Конечно, он хорошо осознает наличие внешних
факторов, составляющих важные элементы того, что называется общественным
мнением, респектабельностью, репутацией. Однако даже в том случае, когда
пациент доверяет врачу и уже перестал его стесняться, он не хочет и даже
боится признать некоторые вещи о себе самом, словно самосознание несет ему
опасность. Обычно мы боимся того, что нас подавляет. Но есть ли в человеке
что-то такое, что может оказаться сильнее его самого? Здесь нужно помнить,
что всякий невроз означает деморализацию; пока человек болен, он теряет веру
в себя. Невроз - это унизительное поражение, так он ощущается людьми,
которым не безразлично их психическое состояние. Причем, поражение нам
наносится некой "нереальной" субстанцией. Врачи могли в былые времена
убеждать пациента, что с ним ничего по-настоящему не произошло, что
действительной болезни сердца или рака у него нет, а симптомы у него
воображаемые. Чем больше он укрепляется в вере, что он "malade imaginaire"
(Воображаемый, мнимый больной (фр.).), тем больше всю его личность
пронизывает чувство неполноценности. "Если симптомы у меня воображаемые, -
говорит себе пациент, - то в чем же причина такой путаницы в мыслях, что
заставляет меня взращивать такую вредную чушь?" Действительно, нельзя без
сочувствия наблюдать интеллигентного человека, почти умоляющего вас
поверить, что он страдает раком желудка, и в то же самое время покорным
голосом повторяющего, что он, конечно же, знает - рак у него воображаемый.
Когда дело касается невроза, привычная нам материалистическая концепция
психики едва ли сможет помочь. Если бы душа была наделена какой-нибудь,
пусть тонкой, но телесной субстанцией, мы могли бы по крайней мере сказать,
что эта, подобная дуновению ветра или дыму, субстанция страдает от вполне
реального, хотя в нашем примере и воображаемого, мыслимого заболевания
раком - точно так же, как наше грубое тело может стать носителем такого
заболевания. Тогда хоть что-то было бы реальным. Вот почему медицина
испытывает столь сильную неприязнь ко всему психическому: либо больно тело,
либо вообще все в порядке. И если вы не в силах установить подлинную болезнь
тела, то лишь потому, что наши нынешние средства не позволяют врачу
обнаружить истинную природу безусловно органических нарушений.
Но что же в таком случае представляет собой психика? Материалистический