"Карл Густав Юнг. Комментарий к тибетской книге мертвых" - читать интересную книгу автора

именно первичность души, его духовности, ибо это как раз то, чему жизнь нас
не учит. Мы так набиты внутри всяким, что теснится у нас в душе и угнетает,
что нам и случая не представляется, в толчее всех этих "очевидных" вещей,
задуматься над тем, кем они "очевидятся"? Из этого мира очевидностей вещей
померший и освобождается, и цель наставления помочь ему во время этого
освобождения. Мы, поместив себя на его место, и себя вознаградим не меньше,
потому что из самого первого параграфа мы узнаем, что "очевидетель" всей
"очевидности" обитает внутри нас.
Несмотря на всю очевидность этой истины в малом и большом, она никогда
нами не осознается, хотя часто это так необходимо, даже жизненно роково для
нас, знать эту правду. Подобное знание, разумеется, годится лишь для
созерцателей, которые склонны к размышлению над смыслом существования, для
тех, кто, по природе, - Гностики и потому верят в Спасителя, который, как
Спаситель у Манденян, называет себя "Гнозисом Жизни" (знанием жизни).
Вероятно, немногим из нас дано видение мира целиком, как чего-то
"очевидного". Тут требуются воистину переворот с ног на голову всех
устоявшихся истин и немалая жертва, прежде чем мы сможем увидеть
"очевидность" мира, обусловленную самой сутью нашей души.
Гораздо прямее и проще, драматичней, внушительней и поэтому
убедительней считать, что все жизненные события случаются со мной, нежели
увидеть, как я даю им возможность случиться. Воистину, животная природа
человека заставляет его сопротивляться мысли, что это он - творец
обстоятельств.
Вот почему попытки такого научения всегда включали тайное посвящение,
вершиной которого, как правило, является символическая смерть посвящаемого,
означавшая полный переворот внутреннего отношения. И действительно,
наставление Бардо Тодол служит напоминанием помершему о его посвящении и
учении его гуру. Потому что наставление это, в основе своей, не что иное,
как посвящение помершего в жизнь Бардо, в точности, как посвящение живого
было подготовкой для Потустороннего.
Так это было, по крайней мере во всех тайных культах древних
цивилизаций, от времени Египетских и Элевсинских мистерий. В посвящении
живых, однако, это Потустороннее - не является существованием после смерти;
это новое существование при жизни, после крутого поворота души в намерениях
и взглядах, психологическая Потусторонность или, в Христианских терминах,
"избавление" от сетей мирского и греха. Избавление является отделением и
освобождением от предыдущей темноты и бессознательности, и ведет к состоянию
озарения и отпущения, к победе и возвышению над всей "очевидностью".
До сих пор Бардо Тодол, как это чувствует и доктор Эванс-Венц, является
процессом посвящения (инициации), цель которого восстановить для души се
божественность, которую она потеряла при рождении. Для Восточной религиозной
литературы типично начинать учение неизменно самым важным, самыми
предельными и высокими принципами и выводами, которые у нас, обыкновенно,
идут в самом конце. Как, например, в Апулее, где Луцию поклоняются как
Гелиосу только в самом конце. Инициация в Бардо Тодол таким образом являет
собой последовательность все слабеющих климаксов, заканчивающихся новым
рождением в утробе.
Единственным "процессом инициации", который еще жив и практикуется
сегодня на Западе, является анализ бессознательного, применяемый врачами для
терапевтических целей. Это проникновение в глубинные слои сознания является