"Карл Густав Юнг. Брак как психологическое взаимоотношение " - читать интересную книгу автора

простых реакций, причинит ему уйму хлопот тем, что констеллирует его
сложности своим постоянным настойчивым требованием простых ответов.
Волей-неволей он должен будет уйти в себя перед убедительной силой простоты.
Любое умственное усилие, как и сам но себе сознательный процесс, требует от
обыкновенного человека такою большого напряжения, что он неизменно
предпочитает простоту, даже если это неправда. А когда простота оказывается
хотя бы наполовину правдой, она тут же становится для него абсолютной
истиной. Простая натура действует на сложную словно чересчур маленькая
комната, которая не дает последней достаточно простора. С другой стороны,
сложная натура предоставляет простой слишком мною комнат с избытком
пространства, так что последняя никогда не знает, где она в действительности
помещается. Поэтому совершенно естественным образом происходит так, что
более сложная натура содержит в себе более простую. Первая не может быть
поглощена последней, но окружает ее, не будучи, однако, окруженной сама.
Кроме того, поскольку более сложная натура, возможно, имеет большую
потребность быть "содержимой", чем простая, она ощущает себя вне брака и,
соответственно, всегда играет сомнительную роль. Чем крепче "содержимый"
держится за партнера, тем больше "содержащий" чувствует себя исключенным из
взаимоотношения. "Содержимый" протискивается во взаимоотношение благодаря
своей ценности (clinging), и чем сильнее он пробивается в него, тем меньше
способен ответить на это "содержащий". Поэтому последний имеет склонность
"смотреть, на сторону", сначала, несомненно, бессознательно. Но с
наступлением среднего возраста в нем пробуждается более настойчивое
стремление к тому единству и неделимости (undividedness), которые особенно
необходимы "содержимому" и силу его диссоциированной натуры. В этой фазе
обычно и происходят события, доводящие конфликт до конца. "Содержащий"
начинает сознавать, что стремится к полноте, ищет "вместимости" и
нераздельности, которых ему всегда недоставало. Для "содержимого" это лишь
еще одно подтверждение всегда болезненно переживаемой ненадежности
"содержащего"; он обнаруживает, что в комнатах, которые вроде бы
принадлежали ему, живут и другие, нежеланные гости. Надежда на
определенность исчезает, и эта обманутая надежда толкает "содержимого" к
самому себе, если, конечно, отчаянными усилиями он не сможет принудить
своего партнера сдаться и не преуспеет в вымогании признания, что его
стремление к единству было не более чем детской или болезненной фантазией.
Когда эта тактика не приносит успеха, то смирение со своей неудачей может
оказаться подлинным благом, заставляя "содержимого" признать, что
надежность, которую он отчаянно искал в другом, можно найти в себе самом.
Таким образом он обретает себя и открывает и своей простой натуре все те
сложности, которые тщетно искал и ней "содержащий".

Если "содержащий" не теряет самообладания перед лицом того, что мы
обыкновенно называем "супружеской неверностью", но упорно продолжает верить
во внутреннее оправдание своего стремления к единству, ему придется на
некоторое время примириться с собственной раздробленностью. Диссоциация
исцеляется не путем отщепления, а путем более полной дезинтеграции. Все
силы, стремящиеся к единству, всякое здоровое эгоистическое желание будет
сопротивляться дезинтеграции, и благодаря этому он осознает возможность
внутренней интеграции, которую прежде всегда искал за пределами себя. И
тогда "содержащий" обретет вознаграждение в виде "неразделенного Я".