"Синъити Юки. Сад опавших листьев (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Он шел по плитам, по которым ступала женщина, и шептал, что вряд ли у
духов есть ноги, что все это ему не снится. Его поразило тепло каменных
плит... Может быть, это тепло ее ног?...
В саду Каяма из восьмидесяти плит сада Аобадай были выложены
разбегавшиеся веером три дорожки, и Каяма потерял из виду белую фигуру.
Придя в себя, он увидел, что стоит у голубого камня. Шагнув к нему, он
хлопнул в ладоши, как обычно зовут у пруда карпов, и услышал эхо,
отозвавшееся из глубины камня. И вдруг вновь зазвучали за спиной каменные
плиты. Каяма вспомнил, как Судо говорил ему, что погибших женщин было
пятеро. "Может быть, это одна из пяти? - с трепетом подумал он, и перед его
глазами вновь возник старый чайный домик, похожий на завалившийся амбар. -
Может быть, к домику ходила только одна из пяти женщин?... Именно та,
которая появилась сегодня?"
- Слышите?
- Что?
- Ну, раз не слышите... - вспомнил Каяма свой разговор с Судо. Вряд ли
сегодня за ним приходила его жена, умершая более десяти лет назад. Нет,
фигура этой женщины была совсем другая - похоже, это молодая девушка. Каяма
раздирали сомнения.

7

Каяма исполнилось семьдесят лет. Теперь большую половину дня он
рассеянно проводил в шезлонге на веранде, иногда погружаясь в дремоту. Он
часто думал, что хорошо бы вот так же легко, без страданий покинуть этот
мир. Сад, раскинувшийся на двухстах цубо, по-прежнему радовал его своей
пышной зеленью, но в глубине души уже давно затаилась какая-то тревога.
Каяма хорошо понимал, что от этого ощущения ему уже не избавиться.
С хозяйственной сумкой в руках Каяма выходил на улицу, где его оглушал
шум многочисленных автомобилей, и нетвердой походкой спускался вниз к
магазину. Замечая среди покупателей мужчин примерно своего возраста, он
отворачивался. Отворачивался инстинктивно, съеживаясь от мысли о том, какое
жалкое зрелище являют собой старики. Им не нужна роскошная мебель или
антикварные вещи. Полупустая хозяйственная сумка в руках семидесятилетнего
старика - нет, такое сочетание, пожалуй, вызывает не только жалость, но
где-то и смех.
Аппетита у него почти не было. И если сад, казалось, разросся вдвое, то
сам Каяма стал вдвое тоньше. Каждый раз в его сумку ложились одни и те же
продукты: хлеб, масло, яйца, фрукты, зеленый чай - список был небольшим. Он
считал, что и этого вполне достаточно, ибо, чтобы сократить обременительные
хлопоты, относился к еде небрежно.
Изредка у него появлялось желание поесть настоящей японской еды, но он
отгонял от себя эту мысль и довольствовался самым малым - опять же потому,
что все это ему было безразлично. Три раза в день ел одно и то же, потом
сократил еду до двух раз, а в последнее время и вовсе до одного. Только воды
пил много: она заменяла ему пищу. За покупками Каяма выходил не каждый день,
поэтому нередко ел хлеб, уже начинавший издавать запах плесени.
Ложился он с заходом солнца. Просматривал вечернюю газету, читал
некоторое время старые книги, до тех пор пока не начинал чувствовать тяжести
в веках. Тогда он закрывал книгу и думал, что хорошо бы вот так тихо отойти