"Борис Юдин. Город, который сошел с ума " - читать интересную книгу автора

из этой конторы.
- Вот и хорошо, что мы нашли взаимопонимание. - зарадовался
лейтенант. - Я уверен, что и по следующему вопросу мы найдем точки
соприкосновения. Васильев изобразил предельное внимание.
- Вы, товарищ, должны понимать, что посильное сотрудничество с нами -
это большая честь для любого гражданина, тем более коммуниста.
- Я беспартийный, - перебил Васильев. - И никогда не был членом.
- Странно. - удивился Савин. - Но, в конце концов, это дело времени.
Рано или поздно Партия окажет Вам доверие... Так о чем это я?.. Да! Я о том,
что сотрудничество - это большая честь.
- Так вы и есть эта самая честь, совесть и разум эпохи? - неискренне
удивился Васильев.
- Увы. - с грустью отметил лейтенант. - Честь у нас в Горкоме
находится, ум - в Горисполкоме, а совесть в Народном суде.
- А вы тогда что? - задал Васильев нелепый вопрос.
- А мы - прямая кишка. - гордо ответил Савин и, заметив Васильевскую
улыбку, добавил. - Без ума, чести и совести всю жизнь жить можно, а Вы
попробуйте хотя бы недельку пожить без прямой кишки? То, то!.. Так вот мы и
предлагаем Вам сотрудничество. И мы уверены, что с Вашей энергией и
работоспособностью Вы окажете неоценимую услугу, так сказать.
- Не имеете права. - спокойно сказал Васильев и, увидев недоумение
лейтенанта, пояснил. - Я - иностранный гражданин. Следовательно мою вербовку
должен вести отдел внешней разведки. А у вас такого отдела нет.
- Действительно... Как - то не продумали этот вопрос. - разочарованно
протянул лейтенант, но тут же воспрял духом. - Но мы еще встретимся. Вот
решим этот вопрос, получим полномочия, так сказать, и встретимся.
Лейтенант Савин выписал пропуск на выход. Васильев сгреб пакет со своим
барахлишком, прихватил на дорожку лейтенантскую сигарету, и оказался на
воле.
А на воле было хорошо. Васильев прошел мимо здания детской больницы, во
дворе которой красовались трехметровые бетонные фигуры зверей. Видимо, по
замыслу скульптора больные дети должны были радостно выбегать в больничный
двор и водить хороводы вокруг этих монстров.
Васильев прошел не торопясь в городской парк, присел там на скамейку и
закурил лейтенантскую сигарету. Надежд на то, что все происходящее - бред
почти не осталось. Васильев курил и думал, что все просто - это или он сошел
с ума, или Город. Оставалось только понять - кто. Васильев начал рассуждать:
- Говорят, что сумасшедший не допускает и мысли, что он сумасшедший. А
я такую мысль допускаю. Значит я здоров. И сошел с ума не я, а Город. А если
Город сошел с ума, то все происходящее вполне объяснимо.
Васильев поднялся и побрел к своему бывшему дому, думая о том, что надо
просто принять правила игры. И потихоньку придумать как отсюда вырваться.
Улица, по которой шел Васильев, была уже в праздничном наряде: между
домами висели гирлянды разноцветных лампочек и транспаранты "Мир, труд, май!
". Витрины магазинов тоже были убраны в красное. Васильев, идя через
центральную площадь с памятником Ленину, а потом по улице мимо магазина
тканей, мимо странного Парка скульптур с изваянием Дон Кихота, у которого
пацаны не только обломали меч, но и пооборвали медные латы, мимо чудом
сохранившихся строений девятнадцатого века все пытался понять хоть что -
нибудь, но так ни до чего не додумался.