"Борис Юдин. Город, который сошел с ума " - читать интересную книгу автора

признаваться, что он не понял вопроса.
- Если выражение дома забыли - это ничего. С каждым может случиться, -
проявил заботу постовой, - У нас на этот случай даже инструкция есть. Вот.
Берите и надевайте! - скомандовал чуткий страж порядка, достав их полевой
сумки бумажную маску на резиночке.
- Спасибо, - поблагодарил Васильев и взял маску.
Все было предельно просто. На листке в клеточку из школьной тетради
фломастером была нарисована улыбка до ушей. Для того, чтобы эта маска
держалась, к листку была прикреплена резиночка.
- Товарищ милиционер! А дырочки для глаз где же? - спросил Васильев,
рассматривая шедевр карнавального искусства. - Я же не увижу куда идти.
- А идти нужно туда, куда укажут! - засмеялся милиционер, - Тем более,
если сплоченными рядами...
Тогда Васильев догадался и показал сержанту пропуск на трибуну.
- Ну, так бы и сказали сразу, гражданин! - обиделся милиционер, - А то
все мозги затрахал.
Васильев прошел в дальний конец двора. У дровяных сараев кучковались
догадливые мужики - поправляли здоровье прямо из горлышка. Маски с
выражением радости и восторга были у них подняты на головы и напоминали
козырьки кепок.
Васильев вывернул в узкий проход между домами и вышел на улицу Гоголя.
Когда Васильев был в квартале от площади, его снова остановили и
спросили пропуск. Васильев пропуск предъявил и подивился тому, как серьезно
была перекрыта улица - два автобуса стояли поперек и из - за них выглядывало
мурло бронетранспортера. Васильев хотел было спросить к чему такая
баррикада, но не успел, потому что над головами на бреющем полете пронеслась
стая голубей. В клювах каждый держал листок бумаги. Над площадью стая
рванула вверх и запорхала метель листовок. Васильев подобрал одну. На ней
было напечатано:
"Трудящиеся Города! Ознаменуем очередную пятилетку ударным инициативным
трудом на благо Родины! Решения XXVI съезда КПСС - выполним! Все для блага
человека, все во имя человека!"
Васильев сложил листовку, сунул ее в карман и заторопился в гостиницу.
Там уже было все "на мази". В фойе стоял длинный стол, на котором были
установлены микрофоны. В центре стола красовалась красная лампа. Васильев
отлично знал, что лампа эта загоралась тогда, когда с трибуны провозглашался
очередной призыв Центрального Комитета к трудящимся. В это время диктор,
ведущий репортаж, умолкал и вступал лишь тогда, когда лампа гасла.
У стола уже сидели постоянные дикторы - Добежалов, Ника, Косяков и
странное существо по имени Иродиада Петровна Шмяк. На Иродиаде Петровне, как
всегда, было навешено неимоверное количество бижутерии: Иродиада Петровна
считала, что творческий человек обязательно должен выделяться из серой
толпы. Вокруг стола уже порхали барышни из идеологического отдела.
Васильев поздоровался с коллективом, положил свою папочку на место и
вышел перекурить. У входа в гостиницу уже стояли тремя кучками духовики -
два городских оркестра и один военный. К Васильеву подошел тромбонист Яша
Коган.
- Слушайте, Олег! - начал Коган озабоченно, - Я вот тут все думаю,
думаю...
Может Вы знаете ответ?