"Жемчужина Пустыни" - читать интересную книгу автора (Эндрюс Ник)

Глава 4

Воины тихо и осторожно пробирались среди камней. Каждый шорох и стук камня отдавались громким эхом. Не исключено, что где-нибудь здесь спряталось охранение кочевников. На всякий случай киммериец держал в руке обнаженный меч. Десятник больше доверял копью и нес его наперевес. Северянин старался держаться в стороне от дороги. Широкая долина позволяла сделать это. Они прошли уже около двух лиг и еще не произнесли ни слова. Периодически киммериец оборачивался и смотрел назад. Костер, который развел Хамар, был не виден. На душе стало немного легче.

Путешественники очень рисковали. Козгары настырны и не отступят от поставленной цели. А вдруг племя продолжит преследование ночью? В таком случае их разведка весьма кстати. Чтобы не упустить беглецов вторично, противник будет прочесывать всю близлежащую местность. К счастью, тропа часто петляла, и лагерь отряда прятался за скалами.

Неожиданно «барс» остановился. В знак внимания он поднял левую руку. В нос ударил характерный запах дыма. Конан пригнулся и сел. Разглядеть ничего подозрительного не удавалось. Обоняние сработало лучше, чем зрение. Опустившись на четвереньки, разведчики поползли вниз по склону. Маленькие огоньки киммериец заметил первым. Их было шесть. Кочевники расположились посреди долины, возле последних кустов тамариска. Это место северянин тоже приметил по пути. С двух сторон стоянку козгаров закрывали вертикальные уступы. Идеальная защита от стрел.

Впрочем, нападать на врагов киммериец не собирался. Главное сейчас — не упустить момент, когда кочевники возобновят преследование. Расстелив плащ, он лег на теплые камни. Рядом расположился Эблис.

— Ложись спать, — прошептал Конан. — Нам дежурить до утра.

Подложив под голову сумку, десятник быстро заснул. Дневной переход вымотал даже его. Почти всю дорогу «барсу» пришлось тащить Арамаза, а при высоком темпе это нелегко.

Достав мясо и сушеные фрукты, киммериец начал ужинать. Сегодня он впервые ел по-настоящему. Давала себя знать и жажда. Северянин за один раз осушил флягу почти наполовину. По телу пробежала волна блаженства. Мышцы расслаблялись. Веки слипались, но киммериец умело отгонял сон. Несколько холодных брызг в лицо, легкие похлопывания по щекам… Конан настороженно всматривался в лагерь кочевников. Там тихо. Идти козгары ночью не решились. Это хорошо. Ночлег будет спокойным.

Прошло четыре колокола, и киммериец разбудил шемита.

Проснулся северянин от толчка в плечо. Вокруг была плотная молочная пелена. Разглядеть даже Эблиса, было чрезвычайно трудно, о стоянке кочевников и говорить не приходится. Десятник казался растерянным.

— Ничего не понимаю, — тихо сказал «барс». — Туман опустился столь неожиданно…

— Поэтому эти горы так и называются, — усмехнулся киммериец. — До рассвета еще далеко?

— Не думаю, — шемит отрицательно покачал головой.

— Тогда надо отсюда убираться, — скомандовал Конан. — Сейчас у козгаров лучшее время для нападения. От луков нет никакого толка. Ну, а в рукопашной нам не устоять. Слишком много раненых.

Забрав сумки и плащи, путешественники двинулись в обратный путь. На этот раз они шли быстро. Противник все равно не увидит разведчиков. Ориентироваться приходилось на ощупь и по памяти. Пару раз киммериец буквально упирался в каменную стену. Порой он даже не видел собственных ног. Найти лагерь в таком тумане вряд ли удастся. Остановившись, северянин негромко крикнул:

— Эй! Меня кто-нибудь слышит?

Горы ответили подозрительной тишиной. Воины прошли еще шагов восемьсот. Повторный оклик принес долгожданный результат. Откуда-то слева послышался голос Исайба.

— Здесь!

Телохранитель Андурана был как всегда краток и неразговорчив. Немного поплутав, разведчики, наконец, добрались до стоянки. Костер давно потух. Все путешественники уже проснулись, и это облегчало задачу. Пнув угли ногой, киммериец бесстрастно произнес:

— Уходим немедленно.

— Куда? — удивленно спросила волшебница. — В этом тумане ничего не видно.

— Не беда, — возразил Конан. — Будем держать северо-восточное направление. До Вилайета осталось совсем немного. Кочевники уже на границе своей территории. Другого шанса для атаки у них не будет. Теперь я понимаю, почему они не напали ночью. Туман — лучшее укрытие от стрел.

Быстро собрав вещи, люди тронулись в путь. Ночью девушка не теряла времени понапрасну. У Элхора был распорот сапог, и сквозь дыру киммериец увидел свежую повязку. Аллал нес одну руку на перевязи, а другой опирался на древко копья. Гораздо лучше себя чувствовал Арамаз. Тем не менее, иллюзий на их счет северянин не питал. Ранения есть ранения, и рано или поздно они скажутся. До Аграпура не больше суток. И это при хорошем темпе ходьбы, а в отряде всего четверо здоровых мужчин и хрупкая маленькая волшебница.

Туман не рассеивался почти до полудня. В этом было что-то колдовское, мистическое. Теперь Селена уже не спрашивала, почему горы получили такое странное название. Спотыкаясь, падая, путешественники упорно продвигались вперед. Никто не знал, на каком расстоянии от них идут козгары.

Но вот подул свежий северный ветер, и пелена начала медленно таять. Разрывы постепенно увеличивались, и вскоре туман окончательно отступил. Только сейчас воины заметили, что дорога пошла на спуск. Высокие горные вершины остались позади. Отряд втягивался в очередное ущелье. Правда, оно имело с обеих сторон довольно пологие скаты. Подняться по ним большого труда не составляло. Поросшие травой камни говорили о том, что горы заканчиваются.

Киммериец обернулся и невольно выругался. Кочевники обнаружились примерно в лиге от путешественников, и расстояние быстро сокращалось. Видимо, козгары оставили всех раненых на ночной стоянке.

— Поторапливайтесь! — скомандовал Конан. — Если хотите жить, шевелите ногами.

Девушка оскорблено и зло посмотрела на киммерийца. Подобный тон северянина не обещал ничего хорошего. Сразу видно, что он раздражен медлительностью раненых. Впрочем, на реакцию волшебницы киммериец не обратил ни малейшего внимания. Неожиданно остановился Эблис. Конан чуть не сбил десятника с ног.

— Чтоб тебя… — вырвалось у киммерийца.

Закончить фразу северянин не успел. «Барс» указал на группу людей, расположившихся на восточном склоне. До них было не более пятисот шагов, и разглядеть воинов труда не составило. Бронзовые доспехи, массивные полукруглые шлемы, прямоугольные деревянные щиты. Все незнакомцы держали в руках длинные копья. Пока люди стояли неподвижно, но в любой момент они могли броситься на путешественников. Киммериец насчитал двадцать человек. Прорваться силой вряд ли удастся.

— Проклятье! — выругался Конан. — Не везет нам сегодня…

— Кто это такие! — взволнованно вымолвила Селена.

— Люди Туманных гор, — пояснил киммериец. — Древняя вымирающая раса, о которой я рассказывал в Киросе. Их осталось совсем немного. Живут в отдаленных местах и недоступных ущельях. Их женщины бесплодны, а потому воины воруют девушек со стороны. Народу требуется вливание свежей крови.

— Ты хорошо осведомлен, — заметила волшебница.

— Еще бы! — проговорил северянин. — Однажды я взял у козгаров в заложницы дочь их вождя, а эти воины похитили ее у меня, и утащили в свой замок. Пришлось убить мерзкую тварь, которая жила в подземелье и выкрасть несчастную девушку. Охрана спохватилась слишком поздно.

— Но что они делают здесь? — спросил Эблис.

— То же самое, — произнес киммериец. — Ждут путешественников, вроде нас. Люди Туманных гор не кровожадны, им нужны только женщины. Это очень, очень древняя раса, насчитывающая тысячи лет. Удивительно, что они вообще уцелели.

Между тем приближались козгары. Расстояние сократилось до тысячи шагов. До беглецов уже доносились громкие крики кочевников. Враг жаждал мести. И тут Конану пришла в голову блестящая мысль: а что если противников столкнуть друг с другом? Задумка очень рискованная, но оправданная. Подождав еще немного, киммериец сказал:

— Двинулись! Внимательно следите за воинами в бронзовых доспехах.

Путешественники шли достаточно медленно. Точно так же действовали и люди Туманных гор. Они неторопливо спускались по склону. Зато козгары уже находились на расстоянии выстрела из лука.

— Бежим! — резко и громко выкрикнул северянин.

Маневр группы стал полной неожиданностью для представителей древнего народа. Ускорить движение воины не сумели. Воспользовавшись промедлением врага, путники проскочили самый опасный участок, но это еще было не спасение. Сзади стремительно приближались кочевники. Киммериец обернулся, натянул тугой туранский лук и наугад выстрелил в сторону козгаров. Те ответили роем стрел. Часть из них попала в людей Туманных гор. Воины мгновенно развернулись, сдвинули щиты и ударили по рядам кочевников. Завязалась отчаянная схватка. Именно этого Конан и добивался. Чем закончится бой, его уже не интересовало. Путешественники на предельной скорости уходили на север. До туранских постов осталась совсем чуть-чуть. Отряд покинул ущелье и вышел на ровное плоскогорье.

Ветер гнал тучи пыли и песка. Несмотря на близость Вилайета, плато оказалось совершенно безжизненным. Здесь не росло ни травинки. Палящие лучи выжгли всю растительность. Голые горячие камни… Беглецы остановились, чтобы немного передохнуть. Киммериец тревожно оглянулся. Козгаров было не видно. Значит, их схватка с людьми Туманных гор затянулась, и еще неизвестно, кто победит. У кочевников численное преимущество, но противник лучше вооружен и организован… а впрочем, какая разница? Путь к Аграпуру открыт.

— Отлично придумано, — вымолвил Эблис. — Сразу видно, что ты опытен и хитер. Давно в наемниках?

— Всю жизнь, — горько усмехнулся северянин. — Война — это веселое и довольно доходное ремесло. Правда, частенько за победы приходится расплачиваться собственной шкурой. Когда-то я был даже гладиатором…

Развивать эту тему киммериец не стал. Вспоминать Гиперборею не хотелось. Приложив ладонь к глазам, Конан внимательно посмотрел вдаль. После непродолжительной паузы киммериец сказал:

— Еще лиг двадцать. Дорога от плато ведет прямо к столице Турана.

Раненые воины поднимались с трудом. Отдых оказался слишком коротким. Несколько жадных глотков из опустевших фляг — и снова в путь. Группе приходилось торопиться. В перипетиях последних дней северянин даже забыл о цели экспедиции, а демон ждать не будет. Его сила растет. Совсем скоро отвратительные чудовища получат свободу. Сиптах и сам не понимает, какую глупость совершил…

Темп движения был невысок. Окрики и ругань уже не помогали. Отчаянная гонка измотала людей. Они шли на пределе своих возможностей. Северянину оставалось лишь смириться со сложившейся ситуацией. Отряд окончательно оторвался от козгаров, и это совсем неплохо. Кочевники так и не появились на плато. Нападение на путешественников дорого обошлось племени. В следующий раз будут думать, с кем связываются. Солнце начало клониться к горизонту. Его лучи обжигали уже не столь сильно. Скорее бы дойти до спасительной тени! Воины давно не разговаривали. Силы на исходе. Глядя себе под ноги, люди упрямо шагали за киммерийцем.

Внезапно, подняв глаза, Конан увидел группу всадников. Они быстро приближались. Из-за летящей пыли разглядеть их не удавалось.

— Приготовьтесь к бою! — скомандовал киммериец. — К нам очередные гости. Скорее всего, это туранский патруль, но кто знает…

Путешественники замерли. Опираясь на древко копья, северянин поджидал незнакомцев. Рядом, с обнаженными мечами, стояли Исайб и Хамар. За спиной телохранителя Андурана спряталась Селена с луком в руках. Вскоре всадники окружили отряд. Киммериец не ошибся, — это были действительно туранцы. Широкие шаровары, подпоясанная кушаком длинная одежда, большой тюрбан на голове. На поясе висит кривая сабля, за спиной лук и два колчана со стрелами, копье направлено в сторону чужаков.

— Кто такие? — грубовато спросил воин с густой черной бородой и орлиным носом.

Конан искоса посмотрел на него. Мужчине лет сорок, неприятный злой взгляд, одежда явно бедновата, на сапогах заплатки. Сразу видно, что должность десятника — предел в его карьере.

Несмотря на длительную службу, туранец не сумел ничего заработать на старость. Значит, либо игрок и мот, либо глупец. Второе более вероятно. Не случайно он оказался в такой дыре.

— Мы путешественники, — ответил киммериец. — Сопровождаем женщину в Аграпур. Там ее ждет жених. Очень богатый и состоятельный человек.

Подыгрывая северянину, девушка вышла чуть вперед. Само собой, лук и стрелы она уже убрала. Закрывая лицо, Селена в упор смотрела на туранца. Тот оценивающе разглядывал ее фигуру. Маленький рост волшебницы не произвел на воина впечатления. О платье и говорить не приходится. Разорванный подол, оголенные ноги, многочисленные грязные пятна… Вид у сопровождающих женщину мужчин был не лучше. Они больше напоминали разбойников, промышляющих в здешних местах грабежом.

— И откуда вы идете? — уточнил десятник.

К этому вопросу киммериец долго готовился. Еще ночью он придумал легенду. Быстро проверить ее туранцы не смогут.

— Из Замбулы, — произнес киммериец. — Отец этой девушки, достойный Мурад, владеет несколькими тавернами, гостиницами и оружейной мастерской. Он один из самых уважаемых людей города и часто бывает во дворце эмира Джамаля.

Все сказанное являлось чистейшей правдой. Когда-то северянин жил в гостинице Мурада. Добродушный веселый туранец, но невероятно хитрый и ловкий. Он готов был продать покупателю песок в пустыне. Торговаться с пройдохой доставляло киммерийцу истинное удовольствие.

Мужчина имел четырех дочерей, и Селена вполне могла оказаться одной из них. Реплика Конана сбила спесь с воина. Наживать себе высокопоставленных врагов десятник не хотел. Тем не менее, туранец с лукавой усмешкой вымолвил:

— Вы явно сбились с дороги. Переправа через реку Ильбарс находится намного севернее. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы досточтимый Мурад отправил свою дочь в такой далекий путь пешком.

— Твоя правда, — согласился киммериец. — У нас были отличные хауранские скакуны, но на пути в Аграпур караван подвергся нападению зуагиров. Мы с трудом оторвались от них. Чтобы избежать гибели, пришлось бросить все приданое и вплавь перебираться через реку, но и здесь отряду не повезло. Два дня назад нас в ущелье зажали козгары. Вырваться удалось просто чудом. Погибло больше половины охраны.

Не поверить рассказу северянина было трудно. Аллал стоял спиной к воину, и тот прекрасно видел огромное кровавое пятно на одежде наемника. Бледный вид «барсов» подтверждал их серьезные ранения. Разорванные штаны, многочисленные повязки, полупустые колчаны…

— Вам хорошо досталось, — заметил туранец. — Однако кочевники редко отпускают добычу. Они наверняка преследовали беглецов.

Мужчина оказался не так глуп, Конан определенно ошибся. Во всяком случае, он неплохо разбирался в местных обычаях и законах. Каждый его вопрос попадал точно в цель. Утвердительно кивнув, киммериец сказал:

— Это действительно так. Козгары отстали от нас только у плато. Видимо, побоялись идти дальше. К счастью, у них тоже не оказалось лошадей. Тем не менее, переход измотал моих людей. Они едва держатся на ногах.

— Что ж, вам повезло, — снисходительно улыбнулся десятник. — В трех лигах отсюда находится лагерь рудокопов. Можете переночевать там, а утром отправится в Аграпур. К полудню будете в городе.

— Спасибо, — поблагодарил северянин. — Мы действительно нуждаемся в отдыхе.

— Если хотите, я довезу девушку, — предложил туранец.

Селена отрицательно покачала головой.

— Она доверяет только нам, — пояснил киммериец. — Испытания последних дней напугали ее, и госпожа теперь не отходит от своих телохранителей.

— Как хотите, — вымолвил воин.

Развернув лошадь, он стегнул животное хлыстом по крупу и поскакал обратно. Остальные туранцы последовали за своим командиром. Облегченно выдохнув, Конан устало заметил:

— Первую проверку прошли. Боюсь, этим дело не ограничится. На привале старайтесь лишнего не болтать. Будем держаться обособленно.

Отряд продолжил путь. Солнце коснулось горизонта, жара быстро спадала, и идти стало гораздо легче. Вдобавок ко всему, с севера подул свежий прохладный ветер. Чувствовалось близость моря. Вскоре до путешественников донеслись частые сильные удары. Работа на руднике шла полным ходом. Обогнув скалу, киммериец увидел в стороне от дороги широкий распадок. В нем трудились несколько сотен человек. На небольшом склоне расположились каменные бараки, склады и стойла для скота. Лошади и мулы были привязаны к крючьям, вбитым в стену. У входа в лагерь стояли четверо охранников. Круглые деревянные щиты, длинные копья, ятаганы на поясах. Легкая пехота — самая низшая каста среди воинов Турана. Сразу за ними находились две плавильни. Огромные меха раздували огонь, а полуобнаженные рабы мешали в чанах раскаленный металл. Судя по всему, здесь добывали медь. Рудник разрабатывался от силы года три, раньше его здесь не было. Северянин мог в этом поклясться.

На склоне невольники кирками отбивали большие куски породы. Кое-где виднелись темные дыры тоннелей. Работа велась очень активно.

Покрикивая на рабов, с плетью в руках прохаживался надсмотрщик. Отдыхать рудокопам он не давал. То и дело бич опускался на спины невольников. Вытянувшись в цепочку, с огромными плетеными корзинами за спиной, изможденные мужчины медленно несли руду к месту измельчения, а там два десятка рабов массивными молотками дробили породу. Громкие крики, рев мулов, постоянные удары сливались в единый грохот. Горное эхо многократно его усиливало.

О приходе путешественников охранники были предупреждены и молча расступились. Ночевать рядом с бараками невольников — оскорбление для богатой женщины, а потому киммериец направился к казармам воинов.

Под навесом расположились несколько всадников-номадов. Они в здешних местах несли патрульную службу. У Турана слишком много беспокойных соседей и подданных. С теми же козгарами надо держать ухо востро.

Не доходя до туранцев шагов двести, Конан приказал готовиться к ночлегу. Место показалось ему подходящим. Ровная площадка на небольшом возвышении у каменного утеса. Отличный обзор, и можно не беспокоиться за тыл.

Эблис и Хамар сразу занялись костром: уже трое суток путешественники не ели горячую пищу. Сняв сапог, Элхор сам делал себе перевязку. Рамазом и Аллалом занялась Селена. Воины сняли кольчуги, обнажая свои раны. Исайб ни на шаг не отходил от волшебницы. В этот момент к путешественникам подошел десятник всадников.

Его взгляд был прикован к пробитым во многих местах доспехам. Наконечники копий и стрел смяли прочную сталь.

— Хорошие удары, — проговорил туранец. — Твои люди должны благодарить богов и искусных мастеров-оружейников за то, что еще живы. Великолепная работа…

Мужчина склонился и потрогал звенья кольчуги. Вряд ли воина привело сюда праздное любопытство. Какое дело номаду до чужаков? С десятником надо вести себя осторожно и тщательно взвешивать каждое слово. Внимательно посмотрев за работой девушки, туранец заметил:

— А невеста неплохо разбирается во врачевании. Таких умелых лекарей немного даже в Аграпуре. Ее будущему мужу повезло.

Селена обернулась и хотела сказать что-то резкое, но наткнулась на строгий взгляд киммерийца. Сдержав себя, волшебница продолжила обработку ран «барса».

— Мурад — очень просвещенный человек и не ханжа. Всем своим дочерям он дал хорошее образование, — пояснил северянин. — Так что в этом нет ничего удивительного.

— Пожалуй, — согласился воин. — Но почему в ее охране практически одни шемиты? Для столь достойной госпожи можно было попросить у эмира и номадов. Вряд ли бы он отказал столь богатому и влиятельному человеку.

— Не забывай, что мы из Замбулы, — усмехнулся киммериец. — В этом городе смешались все народы Хайбории. Местные господа часто прибегают к услугам наемников. Это гораздо дешевле. Кроме того, шемиты многим обязаны Мураду и преданы ему беззаветно. Среди рабов нашего хозяина есть и кушиты, и дарфарцы, и даже стигийцы.

— Я слышал о колдунах-невольниках, — произнес десятник. — О Замбуле много говорят в Аграпуре. Город в пустыне. Жить нелегко и подчас опасно. Один мой приятель рассказывал, что ночевать на улицах равносильно самоубийству.

— Я готов с этим согласиться, — вымолвил Конан. — В Замбуле проживает немало поклонников культа йоггитов. Весьма опасная и кровожадная религия. Во времена своих священнодействий они убивают человека и съедают его. Так что люди в городе теряются довольно часто. Затем в пустыне находят обглоданные кости. Эмир несколько раз пытался прекратить эти ритуальные убийства, но йоггиты умело скрываются. Казнь десятка поклонников культа ничего не дала.

Получив нужные сведения, туранец направился к казарме. Расположившись возле костра, путешественники начали жарить мясо. Ароматные запахи потянулись по распадку, будоража обоняние рабов. Они прекращали работу только с наступлением темноты. Стоило кому-нибудь из рудокопов остановиться и опустить кирку, как на обнаженной спине тотчас появлялся кровавый рубец от бича. Впрочем, судьба несчастных невольников ни наемников, ни шемитов не волновала. У каждого своя доля. Рабы есть везде.

Покорность у многих в крови. Они рождаются, живут и умирают невольниками. При этом им даже в голову не приходит мысль о побеге или бунте. Киммериец презирал подобных людей. Для него рабство было хуже смерти.

Солнце, наконец, скрылось за горизонтом, и на распадок опустилась ночь. Тотчас вспыхнули десятки факелов. На высокой скале северянин заметил слабый огонек костра. Вот где скрывается наблюдатель. Именно он обнаружил путешественников на плато и послал всадников для проверки.

Охранники громко перекликались, проверяя посты. Словно тени, устало брели к баракам рудокопы. Их ужин состоял из вареной рыбы и ячменной похлебки. Надсмотрщики подгоняли нерадивых невольников. Все жаждали долгожданного отдыха.

Киммериец обернулся. Большинство членов отряда уже давно спали. Кроме него, бодрствовали только Эблис и Хамар. Туранец вел себя чересчур нервно. Он прохаживался по лагерю, бросал взгляды на номадов, постоянно проверял свое оружие. Киммериец решил, что за наемником в Арапуре тянутся какие-то старые грехи. Расспрашивать воина киммериец не стал. Это бессмысленно, да и не принято в среде солдат удачи. У большинства прошлое изрядно запачкано. В родных странах по ним давно плачет топор палача.

Но, наконец, и Хамар лег спать. Впервые за последние дни путешественники отдыхали без страха за свою жизнь. Козгары никогда не решаться напасть на хорошо защищенный лагерь рудокопов. Кроме того, владыка Турана сразу ответит на эту вылазку карательным походом.

Кочевникам придется покинуть насиженное место и прятаться на юге Ильбарских гор, а там поживиться нечем. Завтра группа будет в Аграпуре. Признаться честно, северянин испытывал определенную тревогу. Слишком у него заметная фигура. Убийство гирканского офицера — слишком серьезное преступление, чтобы киммерийца столь быстро забыли. Надо покинуть город, как можно быстрее. Вся надежда на Исхада.

Утро было тихим и спокойным. Небо на востоке едва озарилось багрянцем, а Конан уже поднимал людей. Охранники с удивлением посматривали на чужаков. В такую рань не вставали даже невольники. На небе еще не померкли звезды, а отряд тронулся в путь. По всей видимости, посты туранцев не получили никаких распоряжений и спокойно пропустили путешественников.

Киммериец опасался навязчивости десятника номадов. Уж очень он любопытен. Наверняка чувствует, что с легендой что-то нечисто. Ушли засветло — и слава богам. На дороге северянин воинов не торопил. Если их захотят догнать, то догонят. От всадника в долине не убежишь.

Люди шли, неспеша, на ходу перекусывая и обмениваясь короткими репликами. Настроение у них улучшилось, лица повеселели. Гораздо бодрее выглядели Аллал и Арамаз. Даже Элхор хромал не так заметно. Склоны становились все более пологими. Вскоре они превратились в сплошные заросли густого леса. Отряд оставил позади Туманные горы. Перед ними раскинулась плодородная прибрежная равнина. Идеальное место для земледелия. Иранистанские племена обосновались здесь тысячи лет назад. За год крестьяне собирали по два, а то и по три урожая. Богатство Турана росло буквально на глазах. Правители Аграпура с налогами не церемонились и выжимали из людей все соки. Дорога сделала очередной поворот и повела путешественников к морю. Его близость ощущалась все более отчетливо. Влажный прохладный ветер развевал широкую одежду. На горизонте появились пятеро всадников.

— Патруль, — сказал киммериец. Повернувшись к Эблису, он негромко произнес: — Ты за старшего. Мой рассказ вчера слышал? Повторишь его точь-в-точь. Можешь добавить, что мы сегодня ночевали в лагере рудокопов. Это успокоит номадов. Мне мелькать в Аграпуре нельзя.

Шемит утвердительно кивнул. Надвинув чалму как можно глубже, Конан укрылся за спинами «барсов». Рядом с ним находилась и Селена. Девушка отогнула платье и прикрыла платком лицо. Перейдя с аллюра на шаг, конники приблизились к отряду. Один из туранцев показался киммерийцу знакомым, хотя гигант мог и ошибиться. Он служил со многими людьми… Переговоры надолго не затянулись. Легенда туранцев вполне устроила. Многочисленные кровавые пятна на одежде путешественников лучше слов подтверждали рассказ. На прощание один из всадников с ухмылкой бросил:

— В пяти лигах отсюда деревня. Не удивляйтесь тому, что увидите. Три дня назад обезумевший крестьянин убил воина туранской армии. За его поступок заплатили все жители. Закон суров, но справедлив.

Номад хлестанул лошадь и быстро ускакал.

— Что он хотел сказать? — не понял десятник.

— Поймешь, когда увидишь, — ушел от ответа северянин.

— За смерть солдата в деревне убили пятьдесят человек, — вставил Хамар. — Это соотношение установил еще Вечноживой Тарим. Оно соблюдается неукоснительно.

Никакой реакции со стороны шемитов не последовало. В каждой стране свои законы. В Киросе тоже лилось немало крови. Чуть ли не ежедневно казнили какого-нибудь преступника. Ворам отрубали руки, сплетникам вырывали языки, а трусов ослепляли. О трупах, висящих на стенах Шушана, можно и не вспоминать. В здешних краях человеческая жизнь стоила дешево.

Справа и слева раскинулись хорошо обработанные поля. Ячмень уже колосился, и скоро наступит пора сбора урожая. На пастбищах с густой зеленой травой паслись большие стада коров. Край благоденствия. Даже не верилось, что люди в Туране могут голодать.

На небольшом холме расположилась скромная деревенька с каменными квадратными одноэтажными зданиями. Крыши домов местные жители покрывали соломой. Людей в деревне было крайне мало. До наступления жаркого полудня у туранцев много дел в поле. Скоро приедут сборщики налогов, а они не будут спрашивать, почему не уродился ячмень и виноград. В лучшем случае неудачливого крестьянина выпорют, а в худшем продадут в рабство. Хозяева страны жестоко обращались со своими подданными. Отряд неторопливо двигался по деревне. Пока ничего ужасного путешественники не замечали. Полуобнаженные дети бегали друг за другом, в тени пальм сидели немощные старики, женщины носили воду в больших глиняных кувшинах. Колодец находился у подножья холма, и путь до него отнимал у туранок достаточно много времени и сил. Скоро солнце достигнет своей наивысшей точки, и жара станет нестерпима. Работники вернутся с поля на короткий дневной отдых, чтобы пообедать и утолить жажду. Обычная тяжелая крестьянская жизнь, не приносящая людям ни богатства, ни счастья…

— Смотрите! — неожиданно воскликнул шедший впереди Элхор.

Путешественники вышли на маленькую площадь в центре деревни. То, что они увидели, вызывало боль и отвращение. На наспех сколоченной виселице болтался привязанный за ноги обезглавленный труп. Тут же, перед ним, на кол была надета голова мужчины. Однако совсем не это привлекло внимание «барса». Возле ужасного деревянного сооружения аккуратными рядами лежали десятки мертвых тел. Красивые женщины, работоспособные мужчины, совсем маленькие дети. Их безжалостно закололи копьями.

Кровь уже запеклась, трупы начали разлагаться, и на площади стоял мерзкий тошнотворный запах. Над мертвецами вились целые рои насекомых. Закрыв нос, Селена с дрожью в голосе прошептала:

— Какая жестокость!

— Висит виновник убийства, — пояснил Хамар. — Остальных казнили, отсчитывая каждого пятого. В Туране так делают всегда. Шемитов, иранистанцев, кушитов здесь не жалеют. Местные жители должны дрожать при одном виде стражника.

— И сколько они будут лежать? — уточнил Эблис.

— Семь дней, — вымолвил наемник. — Так повелел Вечноживой Тарим. Потом тела сожгут, а прах рассеют по полям, чтобы не осталось даже памяти.

— Почему люди терпят насилие? — возмущенно сказала девушка. — На их глазах убивают жен, матерей, дочерей, а мужчины стоят и смотрят. Я бы не выдержала подобного унижения и отомстила врагам. Когда-то…

Волшебница вовремя прикусила язык. О том, что она в Султанапуре отравила хозяина таверны, оклеветавшего ее покровителя, и наняла разбойников убить воинов, виновных в смерти старика, остальным путешественникам знать не следовало. В этой маленькой, хрупкой девушке скрывалась невероятная сила и решительность.

Даже Конан, прекрасно разбиравшийся в людях, во время похода в Нордхейм поначалу недооценил Селену. Что-что, а обиды ведьмочка помнит хорошо, и отомстить всегда сумеет. Туранец снисходительно и горько усмехнулся.

Глядя на мертвые тела, Хамар, будто вспоминая давно забытые события, задумчиво произнес:

— Измученные и голодные племена не раз поднимали восстания. Каждый неурожай превращается в издевательскую пытку. Сборщики налогов неумолимы. Они приказывают прилюдно пороть мужчин, забирают их дочерей и жен для продажи в рабство. Подвыпившие солдаты часто насилуют девушек прямо на улице, с невольницами стражники могут поступать как угодно. У кого-то не хватает выдержки и… — наемник, сделав небольшую паузу, продолжил — Местным жителям под страхом смерти запрещено иметь оружие. Силы мятежников разобщены, и противостоять коннице короля они не в состоянии. Деревня выжигается дотла, все ее жители безжалостно уничтожаются. Вы думаете, в Туране мало таких пепелищ?

— Я их видела, — проговорила волшебница. — И все равно…

— Хватит о грустном, — оборвал ее Конан. — В конце концов, это, действительно, не наше дело. Мы теряем время, а до Аграпура еще идти и идти.

Спорить с киммерийцем никто не стал. Ускоряя шаг, воины покинули скорбную площадь, вышли из деревни и двинулись по дороге на северо-восток. Лиги через три отряд поднялся на невысокий холм, и тут в изумлении замерли шемиты. Они впервые увидели море. Бескрайняя изумрудно-зеленая водная гладь… Для людей, выросших в степях и пустынях, где часто капля влаги дороже золота, это настоящий шок.

Сегодня Вилайет был довольно спокоен. Его волны с легким шорохом накатывались на прибрежный песок, и, оставляя белую пену, тихо уходили восвояси. Где-то вдалеке маячил одинокий корабль. Разглядеть его с такого расстояния никак не удавалось. Несколько чаек лениво летали над поверхностью в поисках добычи, но, судя по их редким виражам, рыба ушла на глубину.

Приближался знойный летний полдень. Оторвать взгляд от прохладной, пьянящей воды оказалось не так-то просто. С каким наслаждением северянин сейчас бы искупался!.. Усталость моментально исчезнет. Увы, об этом можно лишь мечтать. Взмах руки — и путешественники неторопливо поплелись за киммерийцем.

Дорога шла вдоль моря, а затем круто поворачивала на закат. Конан прекрасно знал эти места и двигался очень уверенно. До города осталось совсем немного. Еще один пригорок, еще один поворот — и киммериец замер. Указав рукой вперед, он торжественно объявил:

— Аграпур.

Столица Турана производила сильное впечатление. Она закрывала практически весь горизонт. По своим размерам ни Кирос, ни Шушан даже близко не могли стоять рядом. Они оставались маленькими, пусть и богатыми городами-государствами Шема, страны, которая вряд будет влиять на судьбу Хайбории. Другое дело — Гиркания и Туран. Волны кочевников буквально рвутся в бой, и когда-нибудь они захлестнут и Офир, и Коринфию, и Немедию, и Аквилонию, но пока их время еще не пришло.

С военной точки зрения, местоположение Аграпура было идеально. Вилайет закрывал город с восходной стороны, а на севере протекал стремительный и холодный Ильбарс. И хотя защитные стены опоясывали столицу со всех сторон, у моря они имели не такой грозный вид. Зато с заката и юга Аграпур выглядел совершенно неприступно. Глубокий ров шириной в двадцать локтей регулярно чистился рабами и заполнялся водой. Сразу за ним — вал и первая каменная стена. Ровная кладка, зубчатые вершины, прямоугольные, массивные башни.

Высота укреплений не меньше пятнадцати локтей, а ширина позволяла двигаться и сражаться сразу четырем воинам. Пробить подобную преграду тяжело даже аквилонским штурмовым тараном, но в том-то и дело, что это была лишь первая и далеко не самая мощная линия обороны. На небольшом расстоянии от нее располагалась вторая основная стена. Сорок локтей в высоту, широкие гигантские башни с многочисленными бойницами, а наверху чаны с водой и смолой. При штурме их нагреют, а содержимое выльют на врагов.

Еще больше поражали сторожевые вышки, расположенные чуть в глубине. Для того, чтобы увидеть их верхний край, приходилось задирать голову. Владыки Турана не жалели средств на укрепление города. Строительные работы велись практически без остановок.

Нельзя не сказать и о воротах Аграпура. Они представляли собой настоящее произведение искусства с религиозными мотивами. Мощные боковые башни строители отделали красным мрамором, олицетворяя, таким образом, веру в огненного бога Эрлика. На боковых стенах изображались сцены из жизни Вечноживого пророка Тарима. Особенно подчеркивался его военный талант и успехи в завоевательных походах.

Проемы перекрывались толстыми стальными решетками и прочными деревянными дверьми. Прорваться через них у противника шансов почти не было. Перед первыми воротами располагался подземный мост, который на ночь всегда поднимали.

Возле входа несли охрану сразу пятьдесят отборных туранских воинов. Еще столько же лучников дежурили на башнях. Каждый день две сотни конных номадов выезжали патрулировать близлежащую местность. Северянин утверждал, что столица Турана неприступна.

Стоя примерно в лиге от города, путешественники восхищенно рассматривали город. Ярко-красные ворота поражали своей красотой и величественностью. Тяжело вздохнув, Эблис вымолвил:

— Только сейчас я понял, насколько силен туранский владыка. Разрозненным городам Шема с ним не потягаться.

— Поэтому Илдизу и покорилось все побережье Вилайета, — усмехнулся киммериец. — В его распоряжении десятки тысяч всадников и незримое число наемников. Золото привлекает сюда многих авантюристов. Одни защищают корабли и караваны Турана, другие их грабят.

— Но вряд ли кто-нибудь рискнет штурмовать Аграпур, — заметил десятник.

— Это точно, — рассмеялся Конан. — Внутри есть еще одна мощная стена, защищающая дворец короля. Восемь башен с шестнадцатью бойницами в каждой. Я не раз заступал на их охрану. За сон на посту воин лишался головы. Законы в армии Илдиза очень суровы. В случае бегства солдата с поля боя в его сотне казнят каждого десятого.

Хамар ничего не сказал, но утвердительно кивнул. Отряд неторопливо продолжил путь. Пот градом катился по лицу, и люди хотели побыстрее оказаться в спасательной тени. Они бы ускорили темп, но сил осталось не так уж много.

Откуда-то с закатной стороны двигался большой караван. Десятки верблюдов, лошадей, сильная охрана. Судя по одежде погонщиков животных, купцы пришли либо из Хорайи, либо из Хаурана. Это было как раз кстати. Киммериец решил присоединиться к торговцам. Так группа вызовет куда меньше подозрений. Примерно в шестистах локтях от ворот путешественники настигли караван. На них никто не обратил ни малейшего внимания. Вблизи Аграпура купцы уже не боялись нападения разбойников. Илдиз пиратов не щадил. Если их ловили живыми, то четвертовали на центральной площади города, в непосредственной близости от королевского дворца. Правитель мог наблюдать казнь из верхних окон здания.

Перед мостом стояло двадцать воинов. К своему удивлению, северянин увидел на них стальные кирасы и круглые шлемы. Значит, владыка Турана завел в своей армии тяжелую пехоту.

Она была гораздо лучше приспособлена для защиты города, чем всадники-номады. Судя по лицам охранников, в эти войска набирали добровольцев из местных жителей, что неудивительно. Туранцы никогда не согласятся служить пешими. Без лошади дети бескрайних степей не в состоянии пройти и пять лиг.

Туранцы молчаливо смотрели на проходивших мимо торговцев. Ни одного вопроса, ни одной реплики. Зато у ворот караван поджидали сборщики подати. Красные физиономии, наглые, буквально раздевающие взгляды, жадные толстые пальцы. От голода эти чиновники никогда не страдали. Сзади расположился десяток стражников. Они имели более традиционную экипировку. Чалма, длинная желто-оранжевая одежда с широким кушаком, под ней кольчуга, шаровары и кожаные сапоги, в руках воины держали круглые деревянные щиты и кривые ятаганы.

Стоит сборщику крикнуть или взмахнуть рукой, как стражники бросятся ему на помощь. Зарубить нечестивца для них труда не составляет. Торговаться с туранцами тяжело, они алчны и упрямы, а главное, чувствуют за своей спиной силу. Что не решат слова, то сделают мечи и копья.

Тем не менее, караванщик решил поспорить с чиновниками. Активно жестикулируя, мужчина лет пятидесяти с большой окладистой черной бородой пытался доказать чрезмерность местного налога. Верблюды нервно топтались на месте, погонщики успокаивали животных, и время от времени пили воду из фляг. Видимо, и у них переход выдался нелегкий. Один из туранцев побежал вдоль каравана. Он считал тюки с товаром. Торг явно затягивался, и на лицах сборщика появилось раздражение. В конце концов, получив определенную мзду в свой собственный карман, чиновники пропустили купцов в Аграпур. За путешественниками пристроились несколько сельских ремесленников и крестьяне, везущие на базар кур и гусей. Наконец, подошла очередь отряда. Киммериец нагнул голову и надвинул чалму поглубже. Он даже не рисковал поднять глаза. Его здесь мог узнать любой из стражников. Эблис предпочел долго не спорить. Услышав сумму подати, шемит протянул две золотые монеты. Если у стражников и возникли какие-то подозрения, то переплата сразу решила эту проблему.

Путешественники вошли в ворота. Невольно они замедлили шаг. Вблизи мраморная облицовка выглядела еще более величественно. Изображения пророка Тарима в два раза превышали рост человека и грозно смотрели на чужаков. По телу пробегала нервная дрожь. Каменные глаза воителя словно пронзали человека насквозь. Но вот первые ворота остались позади. Конан чуть приподнял голову. На башнях расположились лучники и внимательно следили за путешественниками.

— Великий Митра, какая красота! — тихо сказала Селена, разглядывая барельефы на стенах ворот. — Неужели туранцы способны сотворить подобное чудо?

— Конечно, нет, — усмехнулся киммериец. — Они построили лишь внешние укрепления. Основную линию обороны возвели еще иранистанские эмиры. Что касается мраморной плитки, то ее сделали совсем недавно. Раньше ворота были белого цвета. Однако отец Илдиза решил увековечить свое имя.

— Как же кочевники сумели овладеть городом? — удивился Эблис. — Сходу Аграпур не взять. Длительная осада?

— Нет, — иронично произнес северянин. — Столица Турана пала уже на четырнадцатый день штурма. Тарим был не просто хорошим полководцем, а умным и хитрым. Ему приписывают одну удивительную фразу: «Если городом нельзя овладеть с помощью меча, значит надо послать туда осла, нагруженного золотом».

— Предательство, — догадался щемит.

— Именно, — проговорил киммериец. — Уши-каган подкупил охрану ворот, и ночью тысячи всадников ворвались в Аграпур. Летописцы пишут, что такой резни история еще не знала. Из коренных жителей города в живых остался лишь каждый двадцатый. При этом захватчики сумели сохранить и дворцы, и даже дома, и даже статуи. Тарим запретил воинам грабить будущую столицу королевства.

— Пророк, наверное, достойно расплатился с изменниками, — заметила девушка.

— О, да, — рассмеялся Конан. — Им вспороли животы, набили их золотом и утопили в Вилайете. Таким образом, военачальник показал свое презрение и к людям, продавшим родину, и к богатству.

— Достойный поступок, — откликнулся десятник.

Между тем, отряд приблизился ко вторым воротам. Они превышали первые локтей на тридцать. Грандиозное сооружение. Чтобы увидеть верхний край приходилось задирать голову.

Именно здесь, расположившись в ряд, стояла знаменитая «волчья» полусотня. В любой момент всадники могли сорваться с места и устремиться навстречу врагу. Они сбросят с моста кого угодно. Их задача обеспечить закрытие ворот.

Киммерийцу пришлось отвернуться от конников. Гирканцы очень наблюдательны и обладают хорошей памятью. Тем более, что забыть огромного северянина, служившего в личной охране короля, довольно трудно…

Миновав и эту опасность, отряд вошел в город. Перед путешественниками предстала довольно широкая улица. На ней без труда могли разъехаться две груженые повозки. По бокам расположились трехэтажные дома простых аграпурцев. Здания строили из глиняных кирпичей, а затем тщательно штукатурили. Технология сохранилась еще со времен иранистанцев. Белые стены создавали иллюзию чистоты и порядка, но киммериец знал, что это совсем не так. Канализационной системы в столице Турана не существовало, и все стоки местные жители либо сливали в канавы, либо прямо на улицу. К счастью, песок быстро впитывал нечистоты. Тем не менее, в бедных, тесных кварталах дышать было нечем.

Ветер со стороны Вилайета поднимал пыль и обрушивал ее на прохожих. Несмотря на жару, между домами сновало довольно много людей. Под матерчатыми навесами расположились старики и мелкие торговцы. Мимо них бегали полуобнаженные дети, носили воду женщины, что-то бурно обсуждая, проходили мужчины. Шум буквально оглушал чужаков. Даже не верилось, что весь этот гвалт создают люди. Привыкшие к тишине путники невольно замерли. Шедший впереди караван повернул в переулок и скрылся из виду.

— Чего они так кричат? — удивленно спросил Эблис.

— Привычка, — проговорил Конан. — В Аграпуре проживает слишком много людей. Здесь десятки лавок, мастерских и таверн. Хозяева порой выставляют у дверей зазывал. Те громко вопят и хвалят свое заведение. В городе настоящая драка за посетителей, и стать богатым в столице Турана не так-то просто.

— Ужасный шум, — вымолвила волшебница, закрывая уши.

— Пустяки, — усмехнулся киммериец. — Когда вы придете в порт, то поймете, что на улице царит чуть ли не безмолвие. Настоящее безумие на пристани во время разгрузки.

Девушка изумленно посмотрела на киммерийца. Она уже жила в портовом городе Султанапуре, но ни с чем подобным не сталкивалась. Впрочем, разве может сравниться северное захолустье со столицей?..

Путешественники неторопливо прошли шагов триста, и неожиданно в переулке послышались чьи-то отчаянные крики. Возле колодца стояло полтора десятка женщин. Все в длинных халатах, с накинутыми на лицо покрывалами. У ног одной лежал разбитый глиняный кувшин. Активно жестикулируя, туранка теснила свою соперницу. Догадаться о причине ссоры труда не составляло. Высунувшись в окна, несколько мужчин с интересом наблюдали за перепалкой. Создавалось впечатление, что женщины сейчас вцепятся друг в друга. Однако дальше угроз дело не шло.

— Добро пожаловать в Аграпур, — послышался высокий ироничный голос. — Подобные сцены здесь случаются каждый день. Ничего интересного.

Конан обернулся. Перед ним стоял довольно высокий мужчина лет сорока пяти с узкой бородкой. На шемита он, действительно, был похож очень мало. Худощав, темные волосы с проседью, крючковатый нос, маленькие, бегающие глаза. Пожалуй, лишь смуглая кожа отличала его от коренного туранца. Хотя эта кровь наверняка есть в родословной мужчины.

— Исхад, — обрадовался десятник. — Я уже боялся, что нам придется искать тебя по всей столице.

— Напрасно, — бесстрастно заметил советник Андурана. — Я хорошо помню приказ правителя. Закатные ворота Эрлика — главные ворота Аграпура. Сидя в таверне с кубком хорошего вина можно ждать путешественников хоть вечность.

За спиной торговца расположился коренастый шемит. Судя по одежде и кольчуге, он тоже принадлежал к барсам». Воин внимательно рассматривал членов отряда, словно кого-то искал. Перехватив его взгляд, десятник с горечью в голосе вымолвил:

— Очень сожалею, Зендал, но твой брат погиб. Мы попали в засаду козгаров и вырвались с большим трудом. Без потерь не обошлось.

— Вам досталось, — кивнул головой Исхад, указывая на повязки раненых и следы крови на одежде.

— А вам? — бесцеремонно спросил киммериец.

Эблис спохватился, что не представил северянина и влез в разговор раньше него. Почтительно согнувшись, он сказал:

— Прости меня, господин. Длительный переход затуманил мой разум. Исхад, это Конан, воин, лучше которого я в своей жизни еще не встречал. Повелитель Кироса приказал подчиняться ему беспрекословно.

— Знаю, — спокойно проговорил советник.

Киммериец и шемит пожали руки. Несмотря на щуплое телосложение, кисть у торговца оказалась довольно сильной и крепкой. В глазах Исхода северянин заметил лукавые огоньки. Смирять свою гордыню перед обычным наемником советник явно не собирался. Это киммерийцу понравилось. Чувствовалось, что мужчина не глуп и уверен в себе. Выдержав небольшую паузу, шемит со снисходительной улыбкой проговорил:

— Мы преодолели горы без малейших трудностей. Я подождал сильный туранский отряд, сопровождающий сборщиков налогов, и присоединился к нему. Ущелье показалось мне чересчур подозрительным. Идеальная западня. Спешить было некуда.

— Зато теперь у нас времени очень мало, — мгновенно отреагировал Конан. — Отплыть надо уже сегодня. В какой части порта стоит галера?

Улыбка сползла с лица Исхада. Опустив голову, советник, поджав губы, процедил:

— Галеры нет.

— То есть как? — возмущенно воскликнул киммериец. — А зачем тебя посылал сюда Андуран? Он сказал, что его советник способен достать даже зубы Нергала!..

— В двух словах не объяснить, — шемит смело посмотрел в глаза северянину. — Тут происходит что-то странное. Все моряки в панике. Мы остановились на постоялом дворе «Дары Вилайета», предлагаю там обсудить наши дела. На улицах Аграпура слишком много чужих ушей.

— Ты что, с ума сошел! — гневно прорычал киммериец. — В этом заведении меня знает каждый пьяница. Надо найти таверну попроще и подальше от центра города. И не вздумай назвать меня по имени в присутствии местных.

Исхад был не дурак и сразу понял свою ошибку. Он выбрал слишком дорогую и роскошную гостиницу, а путешественники хотели остаться незамеченными. Спрашивать сейчас о целях похода советник не решился, но от его внимания не ускользнула хрупкая маленькая девушка, внимательно слушавшая весь разговор. За ее спиной стоял один из телохранителей Андурана, а своими людьми король не разбрасывался. Значит, дело серьезное…

Свернув в ближайший переулок, отряд двинулся в восточном направлении, поближе к Вилайету. Там легче укрыться от назойливых глаз.