"Фрэнк Йерби. Золотой ястреб " - читать интересную книгу автора

домов и лабиринты улиц.
Покачав головой, Бернардо снова двинулся вперед, борясь с порывами
ветра, к тому месту, где сидел юный офицер. Бернардо Диас, обращенный еврей,
имел странный вид. Его плечи были такими широкими, как у двух людей среднего
роста, вместе взятых, а на руках резко выделялись мускулы. Его грудная
клетка была огромной, а ноги были маленькие, тощие и скрюченные. Двенадцать
лет на галерах Его Христианнейшего Величества, короля Испании Филиппа
Четвертого, в том числе четыре из них у халифа Берберии, сильно отразились
на его облике. Теперь, в тридцать девять лет, Бернардо выглядел на
пятьдесят.
"Между арабским и христианским кнутом нет никакой разницы", - сухо
говорил он.
Он посмотрел на голые мачты "Морского цветка", на которых остался
только кливер, и двинулся к своему офицеру.
- У меня есть новости, Кит, - сказал он. - Плохие новости. Среди людей
растет недовольство.
Кит пожал плечами.
- Я знаю. Они собираются поднять мятеж?
- Сегодня меньше, чем когда-либо. Мы попали в бурю, и они знают это.
Море сейчас достаточно опасно, но в двух милях отсюда лежит лучшая гавань на
протяжении двух сотен лиг - хорошо, что они не знают этого.
- Они знают, - в голосе Кита послышались стальные нотки. - Должно быть,
они хотят встретить флот из двух дюжин хорошо вооруженных кораблей?
- Разве у французов так много судов? - недоверчиво спросил Бернардо.
- Да. И для них "Морской цветок" - английский корабль. Я уверен, что на
борту нет и десяти англичан, но до тех пор, пока им командует Лазарус, это
английский корабль. Но даже если мы спустим флаг, ты думаешь, они нам
позволят ввести в свою гавань корабль с прокаженным?
- Лазарус! - воскликнул Бернардо, и в его голосе слышалось
отвращение. - Он все нам портит! Правда, в Европе существует много
лазаретов, где он мог спрятать свою отвратительную физиономию, но здесь, в
колониях...
Кит слушал, скрестив руки и пристально вглядываясь в семитское лицо
Бернардо. Бернардо, который никогда не любил, когда критиковали его самого,
в отношении других не испытывал излишних сантиментов.
- Слушай, Кит, - сказал он упрямо. - Я искренне сочувствую ему из-за
того, что на него обрушилось такое страшное несчастье. Но что будет, если он
и тебе передаст эту заразу? Тебе, мне или каждому человеку на этом чумном
корабле? Кто мы такие, чтобы разделить вместе с ним его месть миру, который
отвернулся от него? Он уже старый человек. А если ты станешь капитаном
"Морского цветка"...
Кит отвернулся и устремил пристальный взгляд в темноту гавани.
- Если я буду капитаном, - медленно сказал он, как будто бы его слова
замерзли и с трудом отогревались, - я на всех парусах уйду из этого
дьявольского моря и пойду в гавань Картахены, над цитаделью которой
развевается цапля, и ворвусь в дом дона Луиса. До тех пор, пока Лазарус
капитан, они живы. Когда я буду капитаном, они умрут, как собаки!
Бернардо взглянул на черную цаплю.
- Ты не забыл его, - пробормотал он, - не так ли?
- Забыть его! - Кит задохнулся от возмущения. - Забыть Луиса дель Торо?