"Фрэнк Йерби. Изгнанник из Спарты [И]" - читать интересную книгу автора

задыхаться: ведь он бежал уже целых два часа, да к тому же с упитанным
козленком в руках. Он подумал, что, может быть, стоит бросить свою ношу:
вдруг селяне успокоятся, когда он вернет им пропажу? Но в глубине души
Аристон сознавал, что они не оставят его в покое. На их месте он сделал бы
то же самое. Хотя периэки, жившие в тех краях, были рождены свободными,
спартанцы, чувствовавшие себя господами, обращались с ними немногим лучше,
чем с рабами-илотами. В результате и периэки, и илоты, рискуя умереть под
пыткой, почти ежегодно восставали против спартанского ига. Правда, тщетно.
И опять-таки Аристон не мог их в этом винить. Он понимал, что поступил бы
на их месте точно так же. Рассуждал он так, конечно, неспроста: здесь -
что греха таить! - сказывалось пагубное влияние его дяди Ипполита.
Однако теперь, когда сердце бешено колотилось в груди и вот-вот грозило
разорваться, с Аристоном стало твориться что-то странное. Какой-то новый
запах начал пробиваться сквозь привычную вонь прогорклого масла,
смешанного с потом, - а именно так обычно "благоухало" его тело. (Как и
все спартанцы, Аристон почти никогда не мылся, считая, что это ослабляет
организм, а протирался для чистоты растительным маслом, которое потом
какой-нибудь его товарищ соскабливал с кожи скребком в виде полумесяца.)
Этот новый запах, заглушавший все - и запах его утомленного тела, и вонь,
исходившую от козленка, - был вызван страхом.
Ощущение оказалось не из приятных; Аристон сразу как-то обессилел, ноги
у него подкосились. Он был юным спартанцем, которому не полагалось знать,
что такое страх. Но теперь Аристон перепугался не на шутку. И тут же, едва
он понял, что боится, его захлестнул стыд, а это было еще хуже страха.
Ведь Аристон принадлежал к роду, чьи воины сражались при Фермопилах, он
прекрасно помнил, как мать одного из них сказала, прощаясь с сыном: "Со
щитом или на щите". И еще он помнил, как спартанский мальчик, укравший
лисенка и спрятавший его под одеждой, умер, ни разу не вскрикнув от боли,
когда зверек выгрызал ему живот.
Но Аристону было всего семнадцать, и он не хотел умирать. Во всяком
случае, сейчас, не успев снискать славы, которая маячила где-то впереди, в
будущем. И уже тем более он не желал погибать такой глупой, позорной
смертью - от руки горцев, разъяренных тем, что он стащил их козла!
Впрочем, эти наивные софизмы не могли скрыть неприглядную правду: на самом
деле Аристон не хотел расставаться с жизнью, потому что боялся смерти. Он
не мог примириться с мыслью, что его не будет, что он исчезнет и его
гибкое, прекрасное тело станет пищей для червей, а все высокие, светлые
помыслы обратятся в ничто.
Тут Аристон наконец положил козленка на землю и припустил еще быстрее.
Может, ему повезет и он добежит до какого-нибудь поля на окраине
Спарты? В это время года владельцы обычно бывают там - принимают работу.
Если так, то он спасен. Периэки не осмелятся убить его в присутствии
другого спартанца.
Но вдруг хозяина на участке не окажется? Вдруг там будут только илоты?
Они же грубее скотины, за которой им приходится ухаживать, и втайне
ненавидят своих господ!
Аристон боялся об этом даже подумать. Он вообще сейчас старался не
думать. Все его мысли и ощущения свелись к одному - к ударам загнанного
сердца. И тут над головой Аристона просвистел сначала один камень, потом
второй... Ему стало дурно, он споткнулся. Периэки вытащили из-за пояса