"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Падение короля" - читать интересную книгу автора

участи злодеев, одного крупного и другого помельче. Было начато
расследование нескольких преступлений, совершенных в последнюю ночь; между
прочим была обнаружена с перерезанным горлом Лотта из Гамбурга, убитая в
собственном доме. В эту ночь, как и следовало ожидать, случилось множество
происшествий. Не одно, видать, сердце всколыхнулось по-своему при мысли о
скорой разлуке. Но иных уже и след простыл, а на нет и суда нет.
В разгар дня перед ратушей собралась толпа народу. Там выставили в
колоде{12} двоих - мужчину, который был схвачен на воровстве, и женщину,
наказанную за любодейство. Девка была еще совсем молоденькая и писаная
красавица; то была Сусанна - дочь Менделя Шпейера. Ее выследил ночной
сторож, застигнув убегавшего от нее на рассвете клиента. Видя, какими
недвусмысленными надписями люди украшают угол Менделева дома, он давно стал
держать Сусанну на примете - знать, дыма без огня не бывает. Сторож был
крив, какой-то повеса выколол ему один глаз во время ночной стычки... Кабы
еще Менделева Сусанна была датчанкой и доход от ее промысла шел бы на пользу
городу, сторож, конечно, посмотрел бы на ее шалости сквозь пальцы; как
бывалый человек, он знал, что нельзя всех стричь под одну гребенку. Но
черномазая Сусанна была залетная птичка. Поэтому ее выставили на позор,
чтобы каждый мог в нее плюнуть, а после ей, оплеванной, предстояло выносить
из города камни.
Народ тесным кольцом окружил колоду, и зрителей все прибывало. Вор был
настороже, он так и зыркал глазами вокруг; стоило кому-нибудь подойти
слишком близко, он с пеной у рта начинал лаяться и щелкал зубами - ни дать
ни взять взбесившийся пес. Даже ноги его, зажатые в колоде, тряслись от
ярости. Потом он немного поутих, мышцы на лице расслабились, и на нем
появилось выражение глубокой обиды... и в тот же миг он обнаружил пожилого
горожанина порядочного вида; тот приблизился, чтобы отпустить какую-то
шуточку, и сразу же: "Гав, гав, гав!" - пленник молниеносно зещелкал зубами
на все стороны с такой лютой яростью, что подошедший человек так и отскочил
в испуге. Народ хохотал, радуясь потехе. А добропорядочного горожанина точно
подменили, лицо его приняло жестокое выражение, рот злобно скривился, и,
удостоверясь сперва, что стражник не глядит в его сторону, он пнул
закованного в колодку пленника ногой в лицо, затем, кинув вокруг себя
недобрый взгляд - дескать, видали гадину, - удалился. Вор поморгал, поглядел
вслед уходящему свинцовым взглядом, скрипнул зубами, но не подал голоса.
Возле крыльев носа на его лице проступили белые пятна.
На приличном расстоянии в четыре дыры от вора сидела Сусанна. Из колоды
торчали ее босые ступни; многие при виде этого зрелища испытывали искушение
пощекотать эти прелестные ножки. Она была в зеленом платье, на плечи ей
накинули дерюгу, закрывавшую руки. Она сидела тихо, не шевелясь, свесив
голову на грудь, ее густые черные волосы сплошь были покрыты плевками.
В сторонке стоял старенький Мендель Шпейер. На нем был черный еврейский
плащ, борода свисала длинными космами вокруг вытянувшегося озабоченного
лица, он стоял понурясь и о чем-то переговаривался с чернявым молодым
человеком, которого никто здесь раньше не видел. У него были густые курчавые
волосы и крысиные воспаленные черные глазки, он был тощ, как бритва. Это был
купец из Хельсингера; Мендель Шпейер посылал за ним нынче утром.
Тем временем показался Йерк-живодер, он уже приготовил связку из двух
камней. Остальное должно было произойти без долгих проволочек. Но не успели
вынуть Сусанну из колоды, как ее отец нерешительно и робко двинулся к ней;