"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Падение короля" - читать интересную книгу автора

человек, долгое время пробывший в одиночестве. Он остановился, смущенно
наклонив голову, тусклый ночной свет коснулся своим мерцанием рукоятки
кинжала у него на поясе.
- Да, в такую погоду и спать жалко, - согласился Миккель.
- Вы не могли бы... раз уж вы решили подышать свежим воздухом, так,
может быть, мы прогуляемся вместе?
Миккель не имел ничего против, и они зашагали по Эстергаде к центру
города.
- Ведь я в Копенгагене ни с кем не знаком, - заговорил снова Отто
Иверсен, - во всяком случае, из датчан.
- Неужели? - отозвался Миккель. - Но, впрочем, в этом, наверное, нет
ничего странного.
Затем оба умолкли и в молчании дошли до церкви Богоматери.
- Хм! - откашлялся, прерывая молчание, Отто Иверсен. - Не хотите ли
зайти ко мне на квартиру, мы бы выпили вместе по чарке вина. - Тон его
несколько отличался от прежнего, он стал холоднее и казался немного
раздраженным.
У Миккеля не было особой причины отказываться от приглашения, и они
направились к дому на Вестергаде, в котором квартировал Отто. Двери были
заперты.
- Если начнем стучать, то перебудим весь дом, - словно беседуя сам с
собою, произнес Отто Иверсен. - Но у меня припасен кувшин меду на конюшне.
Они пересекли освещенный луною двор и остановились перед большим сараем
с косой крышей. Отто Иверсен толкнул дверь.
- Это я, - успокоил он денщика, вскочившего с соломенного ложа. -
Засвети-ка нам свечку.
Зажигая свечу, денщик косился на Миккеля. Конюшня была просторной, но
только одно стойло было занято лошадью, Отто Иверсен подошел к ней, потрепал
по шее, что-то поправил.
- Ты ложись, - сказал он денщику, а сам, покопавшись в углу, вытащил
большую деревянную кружку, открыл крышку и заглянул внутрь.
- Я все больше тут и сижу, на конюшне... Присядем, что-ли, на корыто? В
кружке осталось меду, дно у нее широкое, так что нам хватит. Прошу вас!
Миккель приложился; мед был крепок и соблазнителен на вкус; едва отпив,
Миккель почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло.
Вслед за Миккелем и Отто сделал изрядный глоток из кружки; выпив, они
молча посидели рядом на корыте. Денщик снова завалился на солому и уже
крепко спал. Лошадь ткнулась губами в ясли и начала тихонько жевать. Светил
вставленный в настенный шандал свечной огарок. Вокруг стояла гробовая
тишина. В открытую дверь виден был двор, белый от лунного света, словно от
свежевыпавшего снега. Время уже было за полночь.
Миккель украдкой поглядывал на Отто Иверсена, он все больше и больше
дивился на него. Но лицо Отто Иверсена не выражало ничего, кроме глубокой
задумчивости; сжав губы, он неподвижно уставился в землю перед собой.
- Что-то здесь душно стало, - очнулся наконец Отто. - Пойдемте-ка лучше
на улицу. Только сперва давайте еще выпьем.
Опорожнив кружку, они вышли, и Отто Иверсен затворил за собой дверь.
Скоро они были уже на окраине, возле городской стены, и пошли вдоль нее
направо, не прерывая молчания.
Но Отто Иверсену невтерпеж стало молчать: