"Брэнт Йенсен. Город у священной реки ("Вендия" #1) " - читать интересную книгу автора

командиру, желали проститься с товарищем и тем самым очистить собственные
души от груза предательства. Туранцы могли и не выдавать Хамара властям
Вендии. Им сейчас нужен был символ того, что вины на них нет, и поход к реке
в этом смысле был ничем не хуже кострища.
Большинство солдат находилось в зале, соседствующей с купальнями. Там
туранцы спасались от жары, но сегодня решили воздержаться от погружения в
бассейн. Негоже верным слугам Эрлика предаваться низменным утехам в день
казни их товарища, во всяком случае, до того, как настанет время проводить
его в последний путь.
Киммериец вошел в залу практически бесшумно. Его не сразу заметили.
Почти все взгляды устремлены были в пол. Кто-то искренне сопереживал Хамару,
кто-то просто изнывал от вынужденного безделья. Конан подозвал к себе
Халила, одного из самых молодых воинов в сотне, и велел собрать всех
оставшихся солдат. Киммерийцу поднесли чашу с вином и уступили место в его
любимом кресле. Северянин кивком поблагодарил солдат.
Тишины никто так и не осмелился нарушить. После появления Конана все
разговоры стихли, и сейчас воины ждали, что же скажет их командир.
Наконец вернулся Халил. Следом за ним в залу вошли еще двенадцать
солдат. Лица у всех были мрачнее сегодняшних туч. Киммериец припомнил, что
именно эти воины водили дружбу с Хамаром.
- Я был на казни, - начал Конан. Он пересказал солдатам события,
происходившие на площади перед тюрьмой, свой разговор с вендийцами,
сообщившими о сожжении тела Хамара, и кратко коснулся визита к Шеймасаи.
Вопросов туранцы задали совсем немного. Как и Сабир, поинтересовались,
не мучился ли Хамар, спрашивали об особенностях вендийской традиции
обращения с мертвецами. Многого Конан не знал и выдумывал на ходу наиболее
приемлемые ответы.
- Что бы ни происходило на небесах, - сказал Конан, когда вопросов
больше не осталось, - нам на земле надлежит отдать свой долг умершему. Я не
призываю всех идти на берег Рехара, пусть это будут те, кто лучше всех знал
Хамара при жизни. Остальные могут заняться чем пожелают. На сегодня приказов
больше не будет.
Сотня начала медленно расходиться. В зале оставался примерно каждый
пятый или шестой. Киммериец вспомнил, что обещал Сабиру назначить для него
сменщика.
- Халил, - подозвал к себе парня Конан. Туранец явно хотел уйти, но
никак не мог решиться. - Заменишь Сабира на страже. Понял?
- Сделаю, - ответил воин и умчался исполнять приказ.
В итоге к Рехару с Конаном собралось идти четырнадцать человек, включая
Сабира.
Двигаться по Айодхье большой компанией было не в пример легче. Вендийцы
охотно уступали дорогу чужестранцам. Но радости по этому поводу на лицах
солдат не читалось. Молча шли они сквозь бурлящую жизнью столицу Вендии.
Солнце уже склонялось к горизонту, и во многих храмах зазвучали гонги,
призывая верующих на молитву.
Полноводный Рехар ограничивал столицу Вендии со стороны полудня. В той
части города, что примыкала к реке, располагались самые старые постройки,
среди которых числился и бывший дворец правителя, и храмы погибших богов. На
взгляд вендийцев Рехар был рекой священной, на взгляд чужеземцев - до
невозможности грязной. Путешественники не то что пить, даже омываться в нем