"Брет Истон Эллис. Ниже нуля" - читать интересную книгу автора

словно несущий машину по пустому асфальтовому шоссе, ни выветривающийся
запах марихуаны, которым все еще слабо пропитана машина Блер. Все сводится к
тому, что я, молодой парень, вернулся домой на месяц, чтобы встретить людей,
которых не видел четыре месяца, а люди боятся слиться.


* * *

Блер съезжает с шоссе и попадает на красный. Сильный порыв ветра качнул
машину, Блер, улыбаясь, говорит что-то, может быть, о том, чтобы поднять
верх, и переключает радиоканалы. Почти у самого моего дома Блер вынуждена
остановиться: пятеро рабочих поднимают останки поваленной ветром пальмы,
грузят листья и куски мертвой коры в большой красный грузовик, - и Блер
снова улыбается. Наконец дорога свободна, ворота открыты, я выхожу из
машины, удивленный сухостью и духотой. Я стою довольно долго. Блер, вытащив
мои чемоданы из багажника, ухмыляется и спрашивает:
- В чем дело?
- Ни в чем, - отвечаю я.
- Ты что-то побледнел, - говорит Блер.
Я пожимаю плечами, мы прощаемся, она садится в машину и уезжает.


* * *

Дома никого. Работает кондиционер и пахнет хвоей. В кухне на столе
записка - мать и сестры уехали за покупками на Рождество. Оттуда, где я
стою, видно лежащую у бассейна собаку, она тяжело дышит во сне, шерсть
ерошится ветром. Я прохожу наверх мимо новой горничной, она улыбается мне и,
кажется, понимает, кто я; комнаты сестер по-прежнему одинаковы, только
разные вырезки из журналов на стенах, и, войдя в свою комнату, вижу, что она
не изменилась. Все те же белые стены; пластинки на своих местах; телевизор
не передвинут; жалюзи открыты, как я их и оставил. Похоже, что, пока меня не
было, мать и новая горничная, а может быть, старая горничная, убрались в
моем шкафу. На столе пачка комиксов с запиской сверху, вопрошающей: "Они
тебе еще нужны?"; сообщение о том, что звонил Джулиан, и открытка с надписью
"На хуй Рождество". Я открываю ее - внутри написано: "Давай пошлем Рождество
вместе" - приглашение на рождественский вечер к Блер. Я откладываю открытку
и замечаю, что в комнате становится холодно.
Я снимаю ботинки, ложусь на кровать, щупая лоб, чтобы узнать, есть ли у
меня температура. По-моему, есть. Держась за лоб, с опаской смотрю на
застекленный плакат, висящий над моей постелью, но и он не изменился. Это
постер к старой пластинке Элвиса Костелло [1]. Элвис уставился в окно с
кривой, ироничной улыбкой. Слово "доверие" парит у него над головой,
солнцезащитные очки - одно стекло красное, другое голубое - сдвинуты на
кончик носа, так что видны слегка косящие глаза. Впрочем, глаза на меня не
смотрят. Они смотрят куда-то в точку возле окна, но я слишком устал, чтобы
вставать и идти туда.
Я беру телефон и звоню Джулиану, удивляясь, что помню номер, но никто
не отвечает. Сажусь и сквозь жалюзи вижу, как бешено качаются пальмы, просто
кренятся под жарким ветром, опять бросаю взгляд на постер, отворачиваюсь,