"Юрий Яровой. Зеленая кровь" - читать интересную книгу автора

"ночной горшок" засунешь в кабину космического корабля? Боданцев сделал
четыре варианта реактора - все без толку; не работают его "горшки", гибнут в
них фекальные бактерии. И когда на одном из совещаний Хлебников обрушился на
Боданцева, обвинив его в некомпетентности, безграмотности и прочая,
добродушноневозмутимый Толя взорвался и наговорил в адрес микробиологов
таких грубостей, что бедная Руфина, покраснев и путая латышские слова с
русскими, заявила, что сама лично подберет нужную бактериальную культуру для
реактора.
И она сдержала слово, хотя, видит бог, было ей нелегко. Руфина объездила
несколько городов (не могу представить, как эта милая, чопорная чистюля с
лакированными ногтями ходила по полям орошения!..), выудила из нестерпимо
вонючей жижи около двадцати штаммов бактерий, выделила (уже в институте)
чистые культуры и, в конце концов, создала такой агрессивный компост, что
боданцевские конструкторы уложились всего в два с половиной литра.
Никто не верил, что такой крошечный реактор замкнет этот проклятый третий
круг. И когда контрольные анализы подтвердили, что мардеровский компост
"съел" все фекалии без остатка, Боданцев всенародно, тут же в реакторном
зале, расцеловал ошеломленную Руфину троекратно, "Жаль, Руфиночка, что я не
магометанин, - объявил он красной от смущения Мардер, - а то я бы вас взял в
жены".
С того "поцелуйного" дня Руфина прочно завоевала обожание конструкторов -
это они ей в день рождения, среди января, вручили такой роскошный, такой
огромный букет красных гвоздик, что бедная Руфина, совсем потеряв дар речи
по-русски, рыдала, уткнувшись в букет, не стесняясь слез, а на ее букет
бегали смотреть женщины со всех лабораторий. Вот кто такая Руфина Карловна
Мардер, которая так волнуется сейчас, перед началом эксперимента.
Итак, эксперимент начнется строго по графику - в 12 часов дня.
Гермокамера прокварцована, у испытателей в карантинном боксе Мардер берет
последние мазки... Ну что же, вроде все в порядке.
- Комплект Эрлиха[3] в норме? - спрашиваю я у Таи, она дежурит у входной
двери в гермокамеру.
- Да, я сама проверяла.
Тая... Широко раскрытые с насмешливыми искорками в глубине карие глаза с
милой, так красящей ее косинкой, задорно выставленный вперед со следами
пудры кончик носа, по которому так и хочется пощелкать пальцем или, по
крайней мере, потрогать, как кнопку - "Алло, центральная!" И даже губы -
тонкие, чуть оттененные помадой и изломанные насмешливой улыбкой - тоже
дразнили... Но не сейчас. Сейчас она была совсем другой; белоснежный халат,
фонендоскоп на шее... Испытатели только что в карантинном боксе прошли
последний врачебный осмотр - такова традиция.
Михаил, ознакомившись с гермокамерой и программой, предложил анализы
крови делать внутри камеры - сам. "Я - гистолог, два года в онкологическом -
практика отличная..."
Действительно, как я убедился из записей в его трудовой книжке, он почти
год исполнял обязанности заведующего гистологической лабораторией. Правда,
это было шесть лет назад, лабораторные навыки улетучиваются быстро...
Михаил Куницын - моя загадка. Еще с тех студенческих лет.
...Об их свадьбе Наташа сообщила мне постфактум, когда они уже побывали в
загсе: "Возможно, мое решение покажется тебе диким, даже безнравственным, но
я твердо уверена, что Миша - самый лучший, самый талантливый из всех, кого я