"Татьяна Ярославская. Золотой скорпион (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

не делал, - разозлилась Маша.
- Маш, ты прости, я думал, у вас уже и день свадьбы назначен...
- Нет, ничего не назначено. У нас все как-то замерло в одной поре и не
движется ни к свадьбе, ни к разрыву. Впрочем, нас обоих все устраивает, так
что ты за меня не волнуйся, - через силу улыбнулась она. - Ладно, пойдем, ты
обещал показать мне фармацевтический цех.

Глава 2

Маша Рокотова вернулась домой раньше обычного и, разуваясь в прихожей,
слушала, как спорят в комнате ее сыновья.
- Ты в этом идти собрался? - возмущался Кузя. - Это что за цвет вообще?
- Хаки, - нехотя буркнул Тимур.
- Каки! Ты сдурел? В этом на первое свидание идти!
- Да твое-то какое дело!?
- Как это - какое? Ты мне брат, а не поросячий хвостик! Слушай, что
тебе говорят: снимай эту лабуду...
Маша притаилась за дверью, едва сдерживая смех. Из комнаты доносилось
позвякивание вешалок в шкафу и Кузино озабоченное бормотание:
- Это не пойдет... Это - тоже не пойдет. А вот это? Не, тоже не
годится.
Кузьма считал себя профессионалом во всем, что касалось девушек и
одежды. Девушки были его страстным увлечением, одежда - работой. После
занятий в медицинской академии он подрабатывал фотомоделью в студии Машиной
школьной подруги Софьи Дьячевской, а в сезон - демонстратором одежды в Доме
моды. За все это он получал неплохие деньги и очень гордился своей
самостоятельностью.
Второй ее сын, Тимур, тоже был парень самостоятельный, но во всем, что
не касалось слабого пола. Девчонок он и в школе и теперь боялся, как огня. И
вот, поди ж ты, первое свидание!
- Наденешь это и эти вот штаны, - менторским тоном изрек Кузьма. Так
десять лет назад сама Маша говорила сыновьям, что они наденут шапки и шарфы,
когда того явно требовала погода.
- Кузь, это твоя рубашка, я в нее, во-первых, не влезу, а, во-вторых,
лучше застрелюсь, чем надену.
Тимур Каримов, родной сын Маши Рокотовой, в свои девятнадцать лет был
рослым и широкоплечим, смуглым и черноволосым. Всей внешностью, а особенно
дерзким взглядом чуть раскосых глаз и жестким изгибом тонких губ, он как две
капли воды походил на своего отца, Ильдара Каримова.
Кузя Ярочкин, сын приемный, попавший в их семью еще в пятилетнем
возрасте, к тем же девятнадцати годам тоже вырос и возмужал, но остался
худеньким и изящным. У него были узкие плечи, длинные пальцы, молочно-белая
кожа и очень светлые вьющиеся волосы с теплым медовым отливом. В общем, тот
самый типаж, который был теперь в моде. Конечно, Кузькины рубашки на Тимура
не налезут.
- Надевай!
- Нет!
- Ты меня слушай!..
- Черт, зачем я только сказал тебе?
- А то я бы сам не догадался.