"Борис Яроцкий. Эхо в тумане " - читать интересную книгу автора

Напрасно. Политрук Колосов, двадцати двух лет от роду, считал себя
политработником вполне сложившимся, готовым выполнять любую задачу.
- Цель наступления? - спросил он молчавшего комбата.
Анохин поднял на политрука усталые глаза:
- Нашему родному городу, ребятки, нашему Ленинграду мы должны помочь.
Анохин выключил фонарик, и в землянке стало еще сумрачней, как бывает
при заходе солнца в лесном доме, окна которого выходят на восток.
- Начало выдвижения - в полночь. Ровно через сутки выступает полк.
Комбат сворачивал карту: главное он сказал. Теперь, а точнее, по мере
того, как командир и политрук осмысливали, что им делать до общего
наступления, вопросы возникали, казалось, сами собой.
- Ночь, товарищ капитан, условная. - Политрук не хотел, чтобы комбат
строил иллюзии: никакой темноты не будет.
Комбат кивнул. Карелию он знал не понаслышке: здесь служил до войны и
вот уже второй месяц воюет.
- Ночью будет туман... Сильный...
- Туман - это хорошо, - отозвался Кургин. Комбату он верил: если тот
сказал, что ночью будет туман, да не какой-нибудь, а сильный, это значило,
что отряд сумеет скрытно выйти в тыл противника.


2

Бойцы, получив приказ, спешно оставляли окопы. Группами и поодиночке
прибывали в пункт сбора. Сюда уже подвезли оружие, боеприпасы,
обмундирование, продовольствие.
По пути к пункту сбора командиры успели распределить между собой
обязанности.
- Главное, - наставлял Кургин, - ничего не забыть и ничего не взять
лишнего. На это, комиссар, и настраивай...
Конечно, хорошо бы ничего не забыть. Но прежде нужно сказать...
- В этих местах двадцать лет назад Красная Армия разбила белофиннов.
- Это ты потом, в рейде, - предупредил Кургин. - Сам понимаешь, сейчас
не до бесед... А ночь и в самом деле наклевывается с туманцем... Чувствуешь,
как похолодало.
Ночь обещала быть зябкой. Днем прошумел дождь. Он захватил пойму речки,
освежил озера, промыл серые гранитные валуны, разбросанные по склонам сопок,
напоил влагой мягкие, пахнущие земляникой травы.
Сосновый лес, разбавленный березой, осиной, ольхой, черемухой, был тих
и спокоен. Вместе с дождем, казалось, растаял ветер. Если бы не редкие
выстрелы, доносившиеся из-за озера, можно было подумать, что вовсе нет
никакой войны, есть только Карелия, с ее реками и падями, непуганой птицей и
надоедливой мошкарой.
После дождя лес напоминал пасеку: так сильно звенела мошкара. Политрук
вспомнил свой среднерусский городок, где родился и вырос. Однажды отец,
болевший туберкулезом, повез своих детей - их было трое - в деревню. Жили на
пасеке у знакомого крестьянина. "Перебирался бы ты, Антон Васильевич, в
село, - говорил пасечник, - может, и отступит чахотка".
В ответ отец весело отшучивался: "Покой нам только снится". Мыслями он
был у себя в педагогическом Техникуме, там он работал учителем.