"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

сталинской, хрущевской и конца XIX-ого века архитектуры.
Будилов с Маленьким Мишей пьют чай. Дождь постепенно стихает и сквозь
прореху низкого свинцового неба на пару секунд выглядывает луч солнца. Я
снимаю с себя мокрую одежду и остаюсь совершенно голым. Я полностью промок и
меня немного знобит. Нужно срочно принять горячий душ и переодеться во
что-то чистое и теплое. Я залезаю в ванну и включаю душ. Все хорошо. Колонка
работает. Ее починили. Вода смывает дорожный пот и грязь. Прямо под душем
начинаю чистить зубы. И писать. Моя горячая моча смешивается с горячими
струйками воды. Мой член приободряется и радостно поднимает голову.

Глава 3. СОЦИАЛЬНЫЕ РОЛИ. УСЛУГИ ИНТИМНОГО ХАРАКТЕРА.

- Ну, давай, рассказывай, как дела? - спрашиваю я, выходя из ванной,
Маленького Мишу. Мое настроение после горячего душа улучшается. Я доехал и
все не так уж плохо. И тут как раз звонит телефон. Это - Гадаски. Он готов
приехать немедленно, он говорит:
- Я сейчас приеду, - не спрашивая, можно ли ему приехать, и у меня
почти не остается шанса ему отказать.
А отказать ему мне очень хотелось бы. Мне нужен небольшой тайм-аут. Я
бы с удовольствием немного отдохнул и подумал о жизни, вместо того, чтобы
бросаться в новый водоворот событий. За последнее время у меня было так
много эмоций, что я не уверен в том, готов ли я вместить в себя новые. Но
Гадаски поджидает меня здесь не зря, у нас с ним есть далеко идущие
грандиозные планы и нужно успеть за те две недели, пока он будет здесь
находиться, хоть что-либо провернуть. Тим Гадаски играет важную роль в одной
из моих жизней. Вернее, в одной из моих социальных ролей.
Однажды, когда я стал задумываться о жизни, еще в юном возрасте, меня
посетило некое прозрение. Наблюдая людей, а я тогда как раз приехал из
Сибири в большой город, я понял, что каждый из них играет какую-нибудь
определенную социальную роль. Людей, играющих несколько социальных ролей и
между ними лавирующих, было очень немного. Тогда-то я и решил для себя, что
никогда не стану ограничивать себя чем-то одним. Я буду всем вместе, у меня
будет много образов, специальностей и социальных функций, а я буду ловко
переходить из одного образа в другой и обратно.
Это оказалось непростым искусством. Нужно было научиться расщеплять
свою личность, при этом ее не теряя. В какие-то моменты мне казалось, что я
начинаю сходить с ума, но посредством усилий воли и различных, мной самим
разработанных техник я научился справляться с подобными состояниями. Я как
бы научился вести несколько жизней параллельно. Социальные роли могут быть
весьма соблазнительны, и перед их блеском трудно бывает устоять.
Когда я стал профессором Венского университета, мне очень понравилась
эта роль, но я превозмог себя, понимая всю опасность полного погружения в
социальный регистр, и поступил в Академию художеств. Уча, я хотел учиться
сам. Будучи профессором, я хотел быть студентом, чтобы достичь внутреннего
равновесия и не стать жертвой общественных предрассудков. Это один из
примеров. О других я могу рассказать позже.
Например, став художником, я открыл галерею, чтобы быть галерейщиком и
выставлять работы других, участвовать в двух сторонах жизни, а не только в
одной из них. Иногда я играл в довольно сложные игры. И были люди, знавшие
меня лишь в одной из моих социальных ролей. Это было всегда забавно. Дело в