"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

хватает глаз - крыши. Где-то там, между крышами, провал Невского проспекта,
но где точно - неизвестно, остается только гадать, да и не важно, где
собственно. Главное, что он где-то там.
Там юг, и оттуда в солнечные дни светит солнце. Налево - восток.
Направо - запад. За спиной - север. За спиной - Нева и тюрьма Кресты на
другом ее берегу. Если выйти на балкон, то справа можно увидеть Летний сад.
Оттуда, оттолкнувшись от гранитной набережной Фонтанки, и начинается улица
Чайковского, бывшая Сергиевская. А если посмотреть налево, то виден
Таврический сад, в который улица Чайковского упирается и на котором она
заканчивается.
Раньше на этой улице находился величественный собор Сергия
Радонежского, но потом его снесли коммунисты, а улицу переименовали. Когда
после крушения коммунистического режима улицам стали возвращать
первоначальные названия, их получили назад все параллельные улицы. Улица
Воинова снова превратилась в Шпалерную, улица Каляева - в Захарьевскую,
улица Петра Лаврова - в Фурштатскую, а улица Салтыкова Щедрина - в Кирочную.
Только Чайковского по непонятным причинам не превратилась обратно в
Сергиевскую, а осталась по-прежнему улицей Чайковского.
На улице Чайковского имеется множество достопримечательностей.
Например, баня на Чайковского 1. В бане есть общее мужское и общее женское
отделение, а есть и отдельные кабинеты-люкс на несколько человек, работающие
круглосуточно. Говорят, что эту баню любил посещать Григорий Распутин. Он
приводил сюда женщин и устраивал длительные оргии с мадерой и водкой.
Распутин любил эти места. В 1916-ом году, незадолго до убийства, когда он
жил уже на Гороховой, он любил гулять по ночам вдоль Мойки к Михайловскому
замку и затем по Фонтанке к Неве. У Невы он поворачивал направо или налево,
бродил по набережной, иногда сворачивая на какую-нибудь улочку, а затем
возвращался домой опять вдоль петляющей по городу Мойки до самой Гороховой.
Он любил гулять вдоль воды, словно предчувствуя свою ужасную кончину в
грязных водах Невы. Вода притягивала его и далеко от себя не отпускала. Его
преследовали жуткие образы, и он видел скорый и неотвратимый крах Российской
империи. Он метался в поисках выхода и не находил его. Он был обречен, как
была обречена и Россия. Он уносил в себе исконные русские ценности. Его,
бескомпромиссного искателя правды и натурала уже поджидали яд и пуля
гнусного и завистливого гомосексуалиста Юсупова. Сейчас о Распутине стали
писать правдиво. Вышли воспоминания его дочери и других близких ему людей.
Русская Православная Церковь подумывает о его канонизации. Он вел
подвижническую жизнь и принял мученическую смерть. Быть причисленным к лику
Святых он, несомненно, достоин.
Когда Распутин проходил по Сергиевской, по пути пропуская
стаканчик-другой в ее многочисленных ресторанчиках, там не было еще
Генерального Консульства Республики Финляндия. Потому что такого государства
тогда еще вообще не существовало в природе. Об этом никто еще не
задумывался, и это было тогда еще никому не нужно.
Мой дом тогда уже стоял, а консульства напротив еще не было. Что
находилось тогда там, в сером здании с колоннами напротив, и какие люди туда
входили и оттуда выходили? Об этом нам мог бы рассказать старец Григорий.
Мог бы, но не расскажет. Зато я расскажу вам о том, какие люди входили и
выходили в это здание ровно 85 лет спустя - весной и летом 2001 года.
Кроме бани и финского консульства на улице Чайковского есть еще