"Челси Куинн Ярбро. Темные самоцветы ("Сен-Жермен" #7)" - читать интересную книгу автора

Нам надо взглянуть на него. Чтобы одобрить его или отвергнуть.
- Я пошлю за ним, добрые пастыри.
Король потянулся к колокольчику, но был избавлен от беспокойства.
Боковая дверь отворилась, и в караулку, служившую одновременно холлом,
гостиной и королевской приемной, вступил Ференц Ракоци. Стремительно
приблизившись к сюзерену, он против обыкновения не дежурно раскланялся, а
опустился перед ним на колено, ибо заметил у огня толкотню и тут же
сообразил, что к чему.
- Ваше величество, - сказал он достаточно громко. - Я оставил отца
Краббе на попечение отца Митека, он исповедовался и теперь спит.
- Очень хорошо. - Заметив вспышку неуправляемой ярости в глазах отца
Погнера, Стефан Баторий внутренне усмехнулся.
Отец Корнель перекрестился.
- Спаси нас, Господь!
Отец Бродский уставился на сидящего дворянина.
- Так вы - государь? - вырвалось у него.
- Милостью Господа, - серьезно ответил Стефан, испытывая немалое
удовлетворение. Если бы в столь сильное замешательство ввергалась при нем и
польская шляхта, ему нечего было бы больше желать. - А вот человек, взявший
под опеку вашего сотоварища. Граф Сен-Жермен, из рода Ракоци. Он, как и я,
венгр. - Король жестом велел Ракоци встать по правую руку от кресла,
выказывая ему таким образом уважение, каким редко баловал своих
приближенных.
- Досточтимые пастыри, - сказал Ракоци, приветствуя иезуитов поклоном,
в котором не было и намека на какую-либо искательность.
Отцы Бродский и Корнель ответили полупоклонами, отец Погнер остался
недвижен.
- Ваше родовое имя не кажется мне незнакомым, - процедил после паузы
он.
- Я принадлежу к более древней ветви рода, чем та, чье имя ношу, - счел
нужным пояснить Ракоци, - но все же весьма приятно, что твоих родичей
помнят. - Он сопроводил эти слова самой обезоруживающей из арсенала своих
улыбок.
Отец Погнер неприязненно поджал губы и проворчал:
- Только глупцы кичатся мирским положением. - Он обратил взор на
короля, невозмутимо продолжившего полировку седла. - Надеюсь, ваше
величество не в обиде на нас. Здесь почему-то никто не сказал нам, кто вы, а
рассыпаться в любезностях и деликатничать мы не привыкли.
Стефан отложил седло и выпрямился.
- Очень жаль, добрые пастыри, - бросил с неодобрением он. - Вам бы не
помешали уроки любезного обхождения, ведь вы едете ко двору, где
невежливости не потерпят. Царь Иван строг, и даже намек на какое-то
неуважение может стоить обидчику головы.
Отец Бродский, спохватившись, упал на колено.
- Ваше величество, лишь наше невежество ответственно за нашу
непочтительность к вам. Никто ведь из нас никогда не видел вас ранее. И к
тому же ваша одежда, - он выразительно посмотрел на толстую поношенную
куртку Батория, - не могла ничего нам сказать. Произошло недоразумение,
безмерно нас удручающее, но, возможно, вы согласитесь его извинить.
Стефан благосклонно кивнул: