"Филипп Янси. Много шума из-за церкви... " - читать интересную книгу автора

Когда я размышляю о своем пути, то вижу несколько препятствий, вставших
между мной и церковью. Первое - лицемерие. Философа-атеиста Фридриха Ницше
как-то спросили, почему он так не любит христиан. Он ответил: "Я бы поверил,
что все они спасены, если бы они вели себя иначе... как спасенные".
Я был запуган церковью в детстве, а потому подходил к церковным вратам
с неохотой. В воскресное утро христиане надевают лучшие одежды, улыбаются
друг другу. Но по собственному опыту я знал, что за этими улыбками порой
скрывается взаимная неприязнь. У меня возникала аллергия на любые проявления
лицемерия, пока однажды я не задал себе вопрос: "Во что бы превратилась
церковь, если бы каждый человек в ней был похож на меня?". И тут я глубоко
задумался о собственной духовности, перестав помышлять об остальных.
Я осознал, что судья церковного лицемерия - Бог. Я понял, что вершить
суд может только Господь. "У него лучше получится", - подумал я. Я стал
спокойнее, мягче, научился прощать. Да и что говорить: разве бывают
совершенные мужья и жены? Родители и дети? Но ведь на этом основании мы не
отменяем институт брака и семьи! Так зачем же "отменять" церковь?
Второе препятствие имеет чисто культурный характер. "Церкви искателей"
тогда еще не были изобретены. Я же уяснил для себя, что воскресное утро в
одиннадцать часов сильно отличалось от всего остального времени. Ни в какой
другой день недели мне не приходилось сидеть прямо по тридцать-сорок минут в
жестком кресле и выслушивать нравоучения. Ни в какое другое я не пел песни,
написанные век, а то и два назад. Я чувствовал себя, как один из
родственников Флэннери О'Коннор, который начал посещать церковь лишь по
одной причине: "Богослужение было настолько кошмарным, что я понял: видимо,
есть высшие причины, заставляющие людей высиживать его".
У О'Коннор было правило: садиться за письменный стол каждое утро,
чтобы, если придет в голову мысль, записать ее. Бывшая католичка Нэнси Мэйрс
пишет в мемуарах "Простые времена", что вернулась в церковь подобным же
образом. Она колебалась в вере, но решила посещать мессу для того, чтобы
подготовить в душе место, "куда вера смогла бы влиться". Она узнала, что не
всех ведет в церковь вера. Некоторые идут туда "с пустыми руками". Порой
церковь восполняет их пустоту.
Моей пустоте мешала заполниться сама церковная структура. Мне нравились
небольшие собрания, где люди рассказывали о своей жизни, обсуждали вопросы
веры, вместе молились. А вот формальное церковное богослужение с его
рутиной, повторениями, толпами народа, объявлениями, с командами "встать -
сесть" раздражало меня. Чем дольше не ходишь в церковь, тем более странным
все в ней кажется. Я понял, что потерял привычку к церковной жизни.
Мне стало легче, когда я прочел, что Клайву Льюису и другим видным
христианам, которые хотели поклоняться Богу, церковь часто не помогала, а
мешала исполнить это желание. Например, лауреат Пулицеровской премии Анни
Диллард так однажды описала свою церковь:

Неделю за неделей я умилялась от созерцания плачевного состояния
линолеума на полу; никакие цветы не могли украсить помещение. Звуки
ужасающего пения, которое я так любила, заунывное чтение Библии, пустота и
отстраненность богослужения, ужасная напыщенность проповедей, ощущение
бессмысленности всего происходящего - все это лишь подчеркивало: какое чудо,
что мы пришли сюда. Мы возвращаемся. Мы приходим. Неделя за неделей мы
выдерживаем все это.