"Филипп Янси. Много шума из-за церкви... " - читать интересную книгу автора

общей системы ценностей, ездим на одинаковых машинах. Нам нравятся одни
сорта кофе, один тип книг, музыки. В моей стране живет множество этнических
групп - поляки, испаноязычные... Но я мало с ними общаюсь. Я попытался
делать покупки в магазинчике для испаноязычных - и тут же потерялся среди
полок, уставленных одной лишь фасолью разных сортов.
Каждые три года мне приходится переоформлять водительские права. Иногда
при этом нужно держать письменный экзамен, иногда бывает достаточно
заполнить бланк и сдать фотографии. Но каждый раз приходится как минимум по
часу проводить в очереди в окружении совершенно разных людей. Этот час
служит для меня школой жизни.
"Как много тучных людей вокруг! Интересно, почему мои друзья такие
тощие? - спрашиваю я себя. - Где живут все эти толстяки? Кто дружит с ними?"
Сколько стариков вокруг! Я читал в журналах о "седеющей Америке", но
общаюсь в основном с людьми своего возраста.
Как многие носят джинсы и ковбойские сапоги! Как мало людей знают, что
такое дезодорант! Почему люди так редко ходят к зубному врачу?!
В очереди за водительскими правами - реальный мир.
Мои удивленные вопросы лишь показывают, насколько я далек от этого
реального мира. И все потому, что я инстинктивно тянусь к себе подобным. Я
редко выхожу из своего мирка - если только что-то вынуждает меня это
сделать. Например, нужно получить водительские права или пойти в церковь.
Я уже рассказал, какими разными людьми окружен в церкви на улице
ЛаСаль. Я с удовольствием вспоминаю двух наших прихожан. Они по очереди
присматривали за мной на богослужениях, когда мама вела занятия в воскресной
школе. Я очень любил сидеть с миссис Пэйтон, потому что вокруг ее шеи всегда
болтались "животные". У нее было меховое боа - две норки, сшитые так, что
они как бы кусали друг друга за хвост. Во время богослужения я играл с
блестящими глазками зверьков, трогал их острые мелкие зубки, гладил мягкую
шерсть, пушистые хвостики. Норки миссис Пэйтон помогли мне пережить не одну
скучную проповедь.
С мистера Понса не свисало никаких "животных". Но он был добрейшим
человеком. У него было шесть собственных детей, и он чувствовал себя
счастливым лишь тогда, когда на коленях у него сидел ребенок. Это был
огромный мужчина. А потому я мог сидеть на его коленях всю службу, и ноги у
него не затекали. Ему очень нравилось, как я разукрашивал церковные
программки, как рисовал смешные мордочки на своих ладошках: я двигал
ладонью - и мордочки улыбались и подмигивали.
Мистер Понс запомнился мне своей добротой и целым пуком волос,
торчавшим у него из носа. Волосы лучше всего было видно, когда я сидел у
него на коленях. Спроси меня тогда, кто мне больше нравится - миссис Пэйтон
или мистер Понс, - я б затруднился ответить. Но, наверное, победил бы мистер
Понс. Мой отец умер, когда мне был всего год. Мистер Понс стал для меня
образцом большого и сильного мужчины, с которым я чувствовал себя уверенно и
спокойно.
Я подрос, больше узнал о мире и больше понял о миссис Пэйтон и мистере
Понсе. Миссис Пэйтон была богата, поэтому и могла позволить себе носить
"животных" вокруг шеи. Ее семья владела компанией по продаже кадиллаков. А
мистер Понс был водителем мусороуборочной машины, ему еле-еле хватало денег,
чтобы прокормить большую семью. Зная все эти факты, со стыдом могу сказать:
будучи взрослым человеком, я бы вряд ли подружился с мистером Понсом. Мне