"Эйми Ямада. Час кошки " - читать интересную книгу автора

- Ну вот... Потому все так и вышло.
Я растерянно молчала. Ты всегда задавала мне трудные задачки, Мария...
Я рассматривала ее. Глаза у Марии были сонные-пресонные, как будто в
них подлили золотого вина, простоявшего в подвале добрую сотню лет. Они
всегда одурманивали меня, заставляли осознать собственную неполноценность -
потому-то я и препоручала ей своих возлюбленных, предоставляла их на ее
одобрение - а сама облегченно вздыхала, ощущая себя ничтожеством. Для меня,
жалкого, всеми брошенного ребенка, она была непререкаемым авторитетом.
Но потом я встретила Спуна - и непререкаемым авторитетом стал он. Я
всегда колебалась и плыла по течению, словно стебель морской травы, я
нуждалась в крепкой руке наставника.
Мария тоже смотрела на меня. Я была на удивление спокойна. Когда-то я
исполняла песню о женщине, у которой постоянно отбивали возлюбленных. Я
представляла себе эту несчастную женщину - и меня душили рыдания. Женщина с
невыразимо печальным и прекрасным лицом, словно застывшая в ожидании новой
утраты... Печаль ее была так безысходна, что, казалось, она истечет
слезами - и истает. При этой мысли меня охватывало сострадание к этой
придуманной женщине. Я сопереживала ее горю. Почему? Ведь у меня тогда не
уводили возлюбленных... Не уводили, потому что моя любовь к ним умирала тихо
и незаметно еще до того момента, как их могли увести... "Так уж заведено в
этом мире, - нашептывала Мария - и я забывала о том, что было.
А теперь у меня у самой украли любимого, и я почувствовала себя той
самой женщиной из песни. Да, именно так! Правда, я не запела, я просто
стояла в каком-то оцепенении. Это было похоже на мелькающие телекадры. Мои
эмоции словно замерзли, подернулись корочкой льда. Я уже ничего не понимала.
Я даже не могла понять, что такое любовь. Я сказала об этом Марии.
- Это потому, что ты посредине.
Что она такое говорит?... Посредине находится Спун! Разве не так?
Он с каким-то испугом слушал нашу сдержанную перепалку. Мне вдруг стало
жаль его. Все последние дни на его физиономии было написано, что он замыслил
нечто рисковое и серьезное, что-то ужасно крутое! Но теперь у него был вид
нашкодившего ребенка, которого поймали с поличным. Так что же все-таки
выражал тот чеканно-суровый профиль?... Мне захотелось затопать ногами.
Спроси я его, как ему подобная ситуация, он наверняка ответил бы так:
"Подумаешь! Делов-то". Вот для меня то, что случилось, имеет чрезвычайную
важность. А этот блудливый кот (я и сама удивилась, как у меня повернулся
язык!) просто развлекся любовной интрижкой! Нет, мне не хотелось думать, что
его связь с Марией, которую я боготворила, которую и сама некогда страстно
желала, носит столь скотский характер. Мне хотелось верить, что его чувства
более возвышенны.
- Ты находишься посредине, - повторила Мария.
- Перестаньте меня мучить! - разрыдалась я.
- Не надо плакать, бэби!
- Не плачь, моя Ким!
Они сказали это одновременно.
- Я люблю тебя, Ким!
Я не верила своим ушам.
Женщина, которой я так восхищалась, произносит слова, которые с ней
совершенно не соотносятся! Особенно если учесть тот факт, что я-то ее уже
разлюбила.