"Ирина Павловна Якубовская. Генерал Дима: Карьера, Тюрьма, Любовь " - читать интересную книгу автора

человек, который тепло ко мне относится.
А когда я пришла в сознание после наркоза, то увидела склонившееся надо
мной лицо Мати. Он кормил меня с ложечки, как ребенка. Вся палата была
усыпана цветами. Он приносил свежие фрукты и сидел со мной подолгу. Первые
три дня после операции я вообще не могла двигаться, и Мати на руках носил
меня в душ. Он мыл меня, перевязывал, во всем помогал, пока я была слаба.
Он плохо говорит по-русски, читать не может совсем. Зато в совершенстве
знает английский язык. Благодаря Мати я выучила несколько слов на иврите. Мы
понимали друг друга. А переписываться было сложнее. Поэтому мне приходилось
привлекать Диму. Выглядело это так: Дима писал по-английски, а я
переписывала своей рукой, поскольку Мати знает мой почерк. Затем отправляла
по факсу.
У нас сохранились хорошие дружеские отношения. Я чувствую, что Дима
по-прежнему ревнует, но никогда не признается в этом.

Крушение иллюзий

Собственно говоря, мы надеялись, что приговор будет оправдательным.
Судья был сама любезность, он вел процесс таким образом, что всем, и нам в
том числе, казалось, что Диму освободят из-под стражи прямо в зале суда.
Приговор был написан как оправдательный, но перед вынесением вдруг
оказалось, что судья ещё не успел написать приговор и ему требуется для
этого 4 дня. Как потом выяснилось, он все это время не выходил из кабинета и
переделывал текст приговора. Тем не менее некоторые фразы звучали как
оправдательные. Неспециалисту это не бросается в глаза, но для любого
человека с юридическим образованием было очевидно, что происходит нечто
странное.
Когда мы слушали его речь, вообще было невозможно понять, чем все
закончится, потому что одно предложение было оправдательным, а другое -
обвинительным. Ближе к концу иллюзии по поводу благополучного исхода дела,
конечно, рассеялись, но мы были потрясены, когда услышали срок - пять лет
лишения свободы. Марина вообще не понимала, что читает судья. И потому, что
у него была плохая дикция и некоторые слова разобрать было невозможно, и
потому, что бессонные ночи, потраченные на переделку приговора, давали о
себе знать. Судья волновался и путался. Его не спасал даже солидный опыт
работы.
Чтение приговора продолжалось шесть часов, и все это время Марина, не
отрываясь, смотрела на меня, пытаясь по выражению моего лица и реакциям
понять, что говорит судья. Сначала я старалась ей улыбаться, но, когда не
осталось уже никаких сомнений в характере приговора, мне трудно было делать
вид, что все хорошо. Марина чисто интуитивно сразу почувствовала неладное.
Дима встретил приговор достойно, он даже нашел в себе силы улыбаться,
но когда мы приехали в тюрьму, стало явным, что для него это тяжелейший
удар, просто шок.
Для того чтобы читатели получили хотя бы слабое представление об этом
процессе в духе Кафки, мне необходимо рассказать о так называемом "книжном
деле".

"Честные люди, несмотря на еврейскую национальность"