"Ирина Павловна Якубовская. Генерал Дима: Карьера, Тюрьма, Любовь " - читать интересную книгу автора

передачи через канализацию. А потом, уходя на этап, оставил соседу продукты.
Там, в Екатеринбурге, Диму нашел его адвокат Серега Мазанов. Как Дима
ждал этого дня! Как боялся, что его не найдут! И когда вдруг услышал, что по
радио передают: "Якубовского отправили в Нижний Тагил", жутко обрадовался и
успокоился, что прошла такая информация. Раз средства массовой информации
объявили о его переводе, значит, об этом знают все близкие люди. Значит,
найдут.
Потом он уже узнал, что Екатеринбург его принимать не хотел и боролся с
Москвой за то, чтобы Якубовский отбывал наказание в столице. Москва
победила, выдворив его за сотни километров от своих ворот.
Настал день нового этапа. Последнего. Теперь пункт конечного назначения
был известен - Нижний Тагил. Особая зона, где традиционно отбывали наказание
бывшие менты, а также советские и партийные работники. Тоже бывшие,
естественно.
Поезд отошел часов в шесть-семь вечера. Дима сидит в купе, все
нормально. А в поезде девчонки, причем в соседнем купе. Якубовский их не
видит, но чувствует. Никаких мыслей о сексе не возникает. Просто,
рассказывал Дима, когда женщины с тобой в одном этапе, чувствуешь себя
сильным. Хочешь им хоть чем-то помочь. То есть не секс на уме, а совсем
другие чувства.
Весь вагон ходил ходуном. Кто что мог, то и передавал: сигареты, еду.
Якубовский тоже отдал этим незнакомым девчонкам все, что у него с собой
было: шапку, шарф, тренировочные брюки, джинсы, куртку. Способ был простой.
Дело в том, что через весь вагон протянулась батарея, которая неплотно
прилегает к стене, руку просунуть можно и даже пожать руку соседу...
Весь этап слал девчонкам гостинцы через Якубовского, поскольку он был
от них через стенку. Они сидели в последнем купе, а Дима в предпоследнем.
Все это он делал бескорыстно, думая лишь о том, что я буду гордиться им. И в
Тагил приехал налегке.
А потом он увидел меня. Я была в белом свитере, в юбке, в сапогах и
черной дубленке. Никогда не забуду, как нам устроили свидание и весь отряд
выгнали на улицу, чтобы мы остались наедине. Мы лежали на кровати
дневального, и он эту простыню нюхал потом месяца два, пока она не провоняла
им самим. И тогда он унес её в стирку.

Наши ссоры

Почему Дима упрекал меня в предательстве? Только потому, что я не
смогла пересесть с одного самолета на другой и сразу оказаться с ним. Он-то
надеялся, что прямо из Израиля я полечу к нему. Но я не могла, не заезжая
домой, в Сосновый Бор, не повидавшись с сыном и с родителями, не решив
несколько неотложных дел, броситься в Нижний Тагил.
Дима, как ребенок, хочет получать все и сразу. Какие-то вещи он просто
не желает брать в расчет. Но, с другой стороны, его можно было понять. Он
был лишен свободы, находился в зоне, и единственным лучиком в этом
существовании могла быть только я.
За все время нашей любви мы с ним серьезно ссорились всего два раза. И
всегда по моей инициативе. Это было не очень красиво, потому что мы были не
в равном положении. Я могла хлопнуть дверью, а он не мог. Не мог даже
побежать за мной и остановить. Но в запале я об этом не думала.