"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

усталая голова и произнесла:
- Эй, брателла, где здесь противотанковый взвод из 205-й?
Витя до этого слышал, что где-то слева от них есть какая-то чужая
часть, но какая именно, понятия не имел: здесь уже давно царила мешанина из
частей; ничего не поймешь, не разберешь толком. Взвесив все эти
обстоятельства, Поддубный прямо и сказал.
- Короче, не знаешь, - недовольно подытожил неизвестный из машины.
Автомобиль взревел, и рванул вперед. "Куда она поехала?" - слегка
удивился Витя. - "Впереди ведь только сам Первомайский!". Но у него своих
проблем хватало, и он, честно говоря, тут же об этом забыл. Ему пришлось
долго искать свою машину: он то шел вперед, то возвращался назад, пытаясь
узнать ее облик, (как узнал он ее у омоновского поста чуть более суток тому
назад), но что-то разладилось в его интуиции. Поддубный сунулся наугад и не
угадал: в машине спал Зарифуллин. Витя извинился, и командир батареи быстро
закрыл дверцу. А вот следующая машина была той, что нужно. Разбуженный
Логман побурчал, но освободил место, и отчаянно зевая, поплелся в сторону,
указанную ему Поддубным, благо, что маяком мог служить костерок, до сих пор
горевший у сержанта Волкова.
Всю ночь до утра Витя метался между кабиной и кузовом: в кузове он
долго не выдерживал от мороза - примерзал к скамейке, на которой спал, а в
кабине ломило колени. "Господи! Когда же это закончится?" - молился
Поддубный, чуть не плача от отчаяния и злости. Он даже с облегчением
встретил рассвет нового трудового дня: потеплело, посветлело, можно было
пойти к расчету на позицию - на людях было веселее.
Следующие несколько дней были однообразны и неинтересны. Пока власти
Дагестана и России пытались мирно договориться с Радуевым, войска маялись от
бытовой неустроенности и скуки.
Волков с расчетом выкопал яму в земле, огородил ее по периметру
плащ-палатками, а в центре разводил костер. Сиденьями служили снарядные
ящики, и Витя добрую часть ночи проводил на них вместе с бойцами; здесь было
тепло и оживленно.
Витя умел поговорить, выслушать, легко завязывал разговор, поддерживал
его, и время все-таки проходило не так утомительно. Благодаря полевой кухне
горячая каша и чай появлялись теперь три раза в день. А вот омоновцы
перестали угощать Серого, сколько он не юродствовал перед ними, а потом,
когда они пообещали оторвать ему ноги, вообще старался поменьше попадаться
им на глаза, поэтому запас импортных продуктов моментально иссяк.
Воду таскали из соседнего канала через дорогу, невзирая ни на какую
опасность заразиться - пить хотелось ужасно. А вот вода эта оказалась на
удивление вкусной, и Волков чуть ли не ежечасно гонял Шиганкова, Лисицына и
Коломейчука с котелками на канал.
Костер требовал постоянной подпитки топливом, и потому количество
снарядных ящиков катастрофически таяло. Снаряды перекладывались в другие
ящики, пока не остался один (!) ящик на все снаряды. В этот момент лейтенант
понял, что если боя не будет, снаряды они отвезти просто не смогут, поэтому
что бы там не решали политики, а стрельба должна быть все равно. У них своя
правда, а у нас своя. Да и бойцы горели желанием: когда еще пострелять
придется? И с другой стороны, зачем столько мучились-то, если зря?
Три соседних расчета через дорогу соорудили жилье покруче. Такая же
яма, как и у Волкова, была сверху закрыта досками. В ней было значительно