"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

пудовой гирей. А на позицию забрел Логман Байрамов.
- Ты чего тут делаешь? - удивился Поддубный.
- Меня Зарифуллин сюда отправил, чтобы я там не мешался; а в машине
сидеть я уже не могу - надоело до чертиков, - честно ответил правдивый
Логман.
- А-а, - протянул Витя, - ну, тогда копай себе окоп. Я себе тоже сам
копать буду.
Вскоре Витя обратил внимание на отсутствие ваучеров. "Пьют, наверное,
где-нибудь", - сразу решил он. - "Ох, ну и замечательно. Пусть только
подольше здесь не появляются". Подвыпивший ваучер был страшен, и не столько
врагу, сколько собственным войскам. Если со срочниками "пиджаки" еще могли
проводить определенную работу, а самые лучшие даже руководить по полной
программе (как, Колька Лебедев, например - он ухитрился получить звание
лучшего взводного за прошлый год, и, насколько Поддубный его знал, совсем не
за красивые глаза), то заматерелый контрактник ставил
лейтенанта-двухгодичника явно ниже себя в табели о рангах. В то же самое
время, чем больше свирепствовали ваучеры, тем больше солдаты тянулись к
молодым лейтенантам, по всей видимости, подсознательно оправдывая гипотезу,
что "враг моего врага - мой друг". Но, вообще-то, отношения были сложные и
запутанные.
Дождавшись, пока Шиганков в изнеможении оставил лопату, Поддубный
подхватил выпавший из усталых рук инструмент и принялся оборудовать для себя
личное укрытие. Заставлять делать это усталых солдат ему было попросту
стыдно. "Пусть это не работает на мой авторитет", - решил он, - "зато
сработает на чистоту моей совести". Хотя как сказать... Чем он, этот
авторитет, зарабатывается на самом деле.
Задача оказалась неожиданно трудной. Хотя насыпь копалась легко,
сложность оказалась совсем в другом: если с фронта земля хорошо укрывала
человека, то спина оставалось незащищенной. Ведь справедливости ради надо
признать, что не окоп вовсе, в теоретическом понимании этого слова выкопал
Витя, а всего-навсего выемку в насыпи, неплохо защищавшую от фронтального
огня, и плохо защищавшую сзади. А Поддубный совсем не был уверен, что у
радуевцев нет минометов, нет; скорее, он был уверен как раз в обратном. И
проблема открытой спины, при перелете мины через насыпь и разрыве вблизи
огневой позиции, становилась более чем актуальной. Честно сказать,
лейтенанту так и не удалось решить эту проблему - знаний не хватило,
наверное.
Пока Витя и примкнувший к нему Логман корячились со своими "окопами",
вернулся Серый, сияющий как блин. В охапку он тащил сайку хлеба, печенье,
конфеты, кусок сыра и что-то еще - очень соблазнительное. А главное, он
принес сигареты! Не какую-нибудь пошлую "Приму", а самый настоящий "Космос"!
- Давай сюда! - сразу подскочил к нему Волков, - разделим.
Делил он как Алиса в толпе Базилио: "Это - мне, это - тебе, это - мне,
а это опять мне...", так что расчет остался весьма недоволен, но давился от
злости молча, дабы не получить по рогам. Ни Поддубный, ни Байрамов не
курили, поэтому им было наплевать на происходящее. Стихийно сели обедать
(или ужинать). Расчет, под мудрым руководством сержанта Дынина (большого
друга сержанта Волкова), пытался развести костер, но что-то ничего не
получалось. Они, видите ли, хотели соорудить его из местной растительности,
а она гореть упорно отказывалась. Сержант Дынин числился во взводе