"Павел Владимирович Яковенко. На южном фронте без перемен" - читать интересную книгу автора

войну пацифиста Клюшкина?
О, это был тот еще тип! Нет, не такой как Бровкин - совсем другой.
Если сказать прямо - Слава был самым обыкновенным эгоистом. Что
удивительного? Единственный ребенок в семье, родители тряслись над ним, как
над фарфоровой китайской вазой, и только низкое материальное благосостояние
не позволяло им оградить мальчика от всех треволнений и обязанностей суровой
жизни. А потому Славе пришлось быть как все.
Но всегда и во всем на первое место он ставил свои личные, родные,
близкие к телу интересы. Одно время мы считались друзьями. Однако через
некоторое время я, к большому разочарованию, сообразил, что Слава "кинет"
меня при первой же возможности. И кидал, между прочим. И даже не один раз.
Сам не знаю, почему, но мы продолжали дружески общаться. Да, впрочем,
объяснение простое, у нас зачастую были общие интересы: все-таки учились в
одной группе, и я ему был периодически нужен. Потом, когда учеба
прекратилась, он как-то быстро отдалился от меня. Ну и ладно!
Однако судьба опять свела нас вместе - служить мы попали в одну часть,
и даже первую неделю - до распределения - провели в одной комнате. Потом
наши пути снова разошлись.
Конечно, в армии каждый должен думать за себя. Но, строго говоря, это
больше относится к рядовому составу. Офицер, пусть даже и "пиджак", так
поступать не может и не должен. Ведь за ним закреплены и люди, и казенное
имущество. Ладно люди, они и без командира выкрутятся, а вот за технику
придется отвечать именно офицеру!
Не знаю, какие отношения у Славы были с техникой, (не видел, и не
слышал), но вот солдат он просто боялся. Было бы неудивительно, если бы он
боялся местных солдат - из дагов. С этим контингентом проблемы были
абсолютно у всех. Что уж говорить, если почти сорокалетний старший лейтенант
Абдуразаков, отвесивший затрещину оборзевшему молокососу в офицерской
столовой, был вынужден ехать на "стрелку" с его родственниками. Ему ничего
не было только потому, что родственников у пожилого старлея оказалось не
меньше, чем у обиженного солдата, а начинать конкретную "войну" с
непредсказуемым исходом не хотелось никому. И потому, справедливости ради,
надо сказать, что Славу в такой ситуации просто убили бы. И безо всяких
преувеличений.
Но уж с русскими-то надо было находить контакт! Нет, и это было для
Клюшкина чрезмерным усилием. Решать чьи-то проблемы, помимо своих
собственных, он оказался и не готов, и не способен.
Комдив давно махнул на него рукой, и сидел Слава в бессменном карауле.
И я, грешным делом, думал, что он просидит в нем до самого "дембеля". Как
оказалось, я ошибся. И как же его все-таки выволокли, интересно мне знать?
Правда, что ли, связали?
Тем временем Слава продолжал бурно причитать:
- Представляешь? Меня хватают в квартире два папоротника, тянут на
плац, выходит Жариков и визжит, чтобы меня тащили в машину. Я пытаюсь
вырваться, кричу ему, что я пацифист! Но он, наверное, уже привык к моим
выступлениям, и не отреагировал никак, а вместо этого врезал мне по шее - и
до сих пор болит. Сажают меня в "Урал" - слева - шофер, справа - капитан
Куценко: не вырвешься. Пришлось ехать сюда... Как ты думаешь - бой будет? Я
же такой длинный - ни в один окоп не помещусь!
- Нос у тебя ни в один окоп не поместится, - засмеялся я.