"Лео Яковлев. Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества" - читать интересную книгу автора

Сиятельства не оставить меня без внимания и освободить меня, по крайней мере
хоть ускорить ход дела.
Проситель: Иосиф Джугашвили.
30 октября".
Когда и этот фокус не прошел, он сразу же стал заботливым сыном и
"единственной опорой" одинокой матери (которую он спустя тридцать пять лет
даже в гробу увидеть не захотел: слишком много его жертв в то время ждали
своей участи и ему было недосуг заниматься никому не нужной старухой):
"Канцелярии главноначальствующего. Содержащегося под стражей в
Батумской городской тюрьме Иосифа Виссарионовича Джугашвили.

НИЖАЙШЕЕ ПРОШЕНИЕ

Все усиливающийся удушливый кашель и беспомощное положение
состарившейся матери моей, оставленной мужем вот уже 12 лет и видящей во мне
единственную опору в жизни - заставляет меня второй раз обратиться к
Канцелярии главноначальствующего с нижайшей просьбой освободить меня из под
ареста под надзор Полиции. Умоляю Канцелярию Главноначальствующего не
оставить меня без внимания и ответить на мое прошение.
Проситель Иосиф Джугашвили.
27 ноября".
Бог в данном случае не был фраером, и этот номер у него тоже не прошел.
Касающиеся Сталина фрагменты документов спецслужб, несмотря на их
канцелярское многословие, приведены здесь, как и его собственные
просительные сочинения, чтобы читатель, во-первых, мог ощутить дух времени
и, во-вторых, попытаться почувствовать себя на месте будущего вождя.
Документы эти показывают, как из человека, спецслужбам неизвестного, он
превращается в заметную для них фигуру. Сам Сталин, к сожалению, не оставил
интимных заметок о своем первом тюремном опыте, и мы вынуждены искать зерна
истины в безудержном славословии холуев, создававших "для народа"
героические картины вроде той, в которой будущий вождь, читая "Капитал"
Карла Маркса, идет сквозь строй вертухаев, избивающих несчастных
заключенных, не обращая внимания на наносимые ему побои. Применялись ли
какие-либо побои к товарищу Сталину лично, доподлинно неизвестно. Скорее
всего нет. Более того, вождь мог, на наш взгляд, сделать вывод о
недопустимой мягкости спецслужб на закате абсолютизма в России и о
возможности сыграть с ними в какую-нибудь игру. Более того, не исключено,
что именно тогда он дал себе зарок: если от него в будущем будут зависеть
какие-нибудь спецслужбы, то он уж никакой мягкотелости не допустит,
поскольку точно знает, что "битье определяет сознание".
И, как мы теперь знаем, он сделал это, вырастив несколько поколений
уникальных дознавателей, не только самих себя воспроизводящих, но и самих
себя уничтожающих. Один реабилитированный - знакомый моих знакомых -
рассказывал в тот непродолжительный период совковой истории, когда
рассказывать такое было можно, что он, когда за ним в конце 37-го пришли,
вернее - приехали, очутившись в распоряжении двух бугаев-следователей, зная,
что за этим должно последовать, сказал:
- Ребята! Я вас понимаю, поймите и вы меня. Я вам все свои признания
немедленно подпишу, и закончим на этом дело.
Ребята достали подготовленный следователем-сюжетчиком текст