"Елена Яковлева. Блефовать, так с музыкой" - читать интересную книгу автора

К этому времени я окончательно и бесповоротно утратила маломальское
представление о чувстве собственного достоинства и принялась буквально
преследовать Парамонова. Я звонила ему на кафедру по десять раз на дню,
подстерегала в коридоре общежития и посылала пространные любовные письма,
залитые горючими слезами. (Уверена, он их выбрасывал, даже не читая.)
Представляю, какой идиоткой я ему казалась, но что были - то было, как
говорится, из песни слов не выбросишь.
Хоть Парамонов и бегал от меня как черт от ладана, его любимая
геофизика от этого нисколько не пострадала, потому что диссертацию он
защитил блестяще и получил необычайно хвалебные отзывы и рецензии.
Последнее, правда, не помогло ему остаться в Москве, и его услали в
Ульяновск преподавать в тамошнем политехе. Хоть я до сих пор считаю, что
он сам туда напросился, чтобы быть подальше от меня. Так он и уехал, не
попрощавшись и не забрав своего барахла. Впрочем, если на то пошло, чем
там было особенно дорожить? Разве что парой стоптанных домашних тапок да
четвертым, совершенно слепым, экземпляром диссертации.
Что было со мной - трудно описать словами, ибо к тому моменту моя
пресловутая парамонозависимость достигла критической отметки. А прежде я и
не догадывалась, что от передозировки любви можно умереть, как от
пригоршни выпитых залпом снотворных таблеток. Это просто чудо из чудес,
что я в психушку не угодила.
От парамонозависимости я избавилась не вдруг и не сразу, и это вполне
объяснимо: представьте себе, что будет, если "Боинг" затормозит на лету?
Сначала нужно снизиться, запросить разрешение на посадку, выпустить шасси
и так далее. Вот и я еще долго любила Парамонова по инерции, но в конце
концов моя любовь к нему умерла во мне, как неродившийся младенец в утробе
матери. А потом (уж простите меня за натурализм) она еще долго во мне
разлагалась, отравляя мою жизнь, пока не истлела до конца. Через полгода
боль притупилась, а спустя год я перестала ждать Парамонова и
интересоваться его судьбой. То есть чисто теоретически я еще допускала
возможность его возвращения и даже в глубине души очень на это
рассчитывала, но, по крайней мере, не просиживала дома, круглосуточно
гипнотизируя дверь.
Так постепенно и наступило то ясное солнечное утро, когда я
проснулась, потянулась, протерла глаза и неожиданно для самой себя
обнаружила, что весь предыдущий день не вспоминала о Парамонове! Шли дни,
и периоды спасительного забвения удлинялись и удлинялись, пока не настала
новая для меня эра - эра жизни БЕЗ ПАРАМОНОВА. И я радостно поздравила
себя со счастливым избавлением от парамонозависимости. Отныне и во веки
веков, аминь!
Она, эта эра, продолжалась уже десять лет, и в ней случались мужчины
и даже один законный муж, по иронии судьбы чем-то похожий на Парамонова, в
том числе и внешне. Не могу сказать, чтобы я его любила так же горячо и
безоглядно, как вероломного геофизика, слинявшего от меня в Ульяновск, но
мы вполне ладили. И расстались спокойно, без мордобоя и скрупулезного
дележа кастрюль и сковородок, пожелав друг другу счастья в личной жизни.
Квартирный вопрос тоже решился сам собой. Незадолго до нашего
расставания у Борьки (так звали моего бывшего мужа) умерла тетка,
оставившая ему квартиру. Какое-то время мы даже носились с идеей улучшить
наши жилищные условия путем обмена двух однокомнатных квартир - моей и