"Елена Яковлева. Милое чудовище" - читать интересную книгу автора

случилось, ей пришлось пережить массу новых неприятностей, как то: еще
один допрос в том самом управлении, где находились ее вещи, хамское
поведение следователя Рогова и куча всевозможных протоколов, которые ее
заставили подписать. Неудивительно, что, попав наконец в свою квартиру,
она растрогалась, как усталый пилигрим, после долгих странствий
вернувшийся на родину предков. Растрогалась до такой степени, что готова
была расцеловать все вокруг себя, включая стены и домашнюю утварь.
Потом прошла на кухню, достала из холодильника морковь и скоренько
нашинковала ее Маруське на ужин. Бедное животное ужасно изголодалось в
застенках РУОПа, можно сказать, от него один панцирь остался! После чего
Мура позаботилась о собственном желудке, в котором со вчерашнего дня
ничего не было, если не считать апельсинового сока со снотворным. Еще
неизвестно, как все это вообще отразится на ее драгоценном здоровье. А
спустя пятнадцать минут ее сморил крепкий сон без сновидений, оборвавшийся
неожиданным телефонным звонком.
- Да? - Мура судорожно сорвала с рычага трубку и скосила взгляд на
стенные часы, которые показывали половину десятого, только непонятно чего:
утра или вечера. Сама Мура почему-то больше склонялась к первой версии.
- Большое спасибо, - сказала трубка голосом Тамары.
- Пожалуйста, - механически ответила Мура и спросила:
- А за что?
- А за то, что ты на меня милицию натравила. На меня, Викулю и Кирку!
- Постой, постой, - возразила Мура, которой сильно не понравились
Тамарины интонации, но Тамара не желала останавливаться на достигнутом.
- Это называется по-дружески, да? Это теперь так называется? - Тамара
присовокупила не очень печатное выражение и бросила трубку.
Мура хотела было ей перезвонить и даже набрала первые три цифры, но
передумала, решив, что объясняться со склочной домохозяйкой ниже ее
достоинства. Позевывая и бормоча под нос кое-какие наблюдения насчет
людского вероломства, она включила телевизор и с удивлением выяснила, что
утро все же успело наступить. Надо же, а она этого даже не заметила! Кроме
того, с экрана на ее взбаламученную голову обрушился поток всяческой
информации, активно перемежаемый рекламой. Напомаженные дикторы упорно
твердили ей о политическом кризисе в Индонезии, а гладкий телевизионный
красавчик в дорогом галстуке пугал микробами под ободком унитаза. И все
это полагалось выслушивать за чашкой утреннего кофе. Что за грязные
извращенцы, честное слово! Мура с отвращением выключила телевизор и
грустно уставилась в окружающее пространство.
- Вот ведь, - подумала она, - такого матерого преступника изловила, а
радоваться совершенно не хочется.
Да уж, не очень-то порадуешься, когда даже самые близкие люди тебя не
понимают. Погоревав и повздыхав, она нашла только одно приемлемое
утешение: такова судьба всех непризнанных гениев. Ничего, ничего, они еще
пожалеют. Они еще хватятся, да будет поздно. Еще напишут в своих мемуарах:
"Ах, как мы были слепы!" Мура попыталась представить себе Викулю и Тамару
пишущими мемуары, но даже ее богатого воображения на это не хватило.
Решительно покончив с меланхолией, она выключила телефон и вплотную
занялась своим новым романом. А здесь нужно было наверстывать время,
потраченное на поимку особо опасных преступников. Приникнув к экрану
компьютера, она открыла нужный файл и погрузилась в дорогой ее сердцу мир