"Елена Яковлева. Милое чудовище" - читать интересную книгу автора

- В пятницу? - Кучеров наморщил лоб, украшенный слегка затянувшейся
ссадиной. - В пятницу, в пятницу... Ах, да, - его помятая физиономия
прояснилась, - так был в гараже у Брынзы... Посидели, выпили, закусили...
- Как фамилия Брынзы? - уточнил Рогов.
- Так это.., у него фамилия такая - Брынза, - растерянно протянул
Котька. Шура при этом откровенно хмыкнула.
Рогов с тоской посмотрел в окно, за которым кипела привычная вечерняя
жизнь. Мужики возвращались с работы, а дома их терпеливо ждали жены,
комнатные тапки и футбол по телевизору - словом, все то, чего он был
начисто лишен по милости какой-то бумагомарательницы.
- И до какого часа вы были в гараже у этого Брынзы? - монотонно
продолжил он допрос. Котька пожал аршинными плечами:
- Да я не засекал... Посидели как обычно, пузырек раздавили...
- Ну а кровь на вашей куртке откуда, не помните случайно? - со
вздохом спросил Рогов.
- Кровь? - Кучеров почесал затылок. - Вроде я с кем-то подрался, а с
кем - не помню. Утром посмотрел - рожа разбитая, думал-думал,
вспоминал-вспоминал, кто это меня так разрисовал. Хоть убей - провал. А
что, я зашиб кого, что ли? - осторожно поинтересовался он.
- Ага, - подтвердил Рогов, - зашиб. Вы зашибли гражданку Столетову.
- Я?!! - Котька так брякнулся на спинку стула, что едва не снес ее
начисто. - Да чтобы я - Лику! Да я, я... Я бы своими руками придушил того,
кто ее убил. Вот этими самыми руками! - Он потряс здоровенными кулачищами,
каждый размером с голову бульдога.
- Значит, не убивал? Но ведь ты же признался! - Хотя Рогов и
предчувствовал такой поворот событий, ему стало обидно за себя и за
потраченное время.
- Я? Убил Лику? - На этот раз стул заскрипел особенно громко и
жалостливо. - Чтобы я убил Лику! - Кучеров закрылся руками, а когда отнял
их от лица, на его небритых щеках блестели крупные, как горошины, слезы.
Рогов уже терял терпение:
- Три часа назад ты сам сказал мне, что убил Столетову!
- Я? Сам сказал? Не может быть, - гулко ударил себя кулаком в грудь
Котька, после чего на него снизошло озарение:
- Так это ж все по пьянке, начальник, я когда пьяный - дурной, ничего
не соображаю!
- Это заметно, - язвительно согласился Рогов. - Так, может, ты и убил
ее по пьянке, ничего не соображая, а?
Котька опять заехал себе кулаком в диафрагму, отчего она загрохотала,
как листовое железо.
- Вот все, что угодно, могу сделать по пьяни, только не Лику убить! Я
же на нее молился, она была такая красивая, как, как... У меня даже слов
таких нет, чтобы описать, какая она была красивая...
Что верно, то верно, отметил про себя Рогов, кто-кто, а уж Котька
Кучеров точно не поэт-лирик. А Котька продолжал свою исповедь, по-прежнему
не отнимая булыжного кулака от груди. Видимо, на тот случай, если у него
опять не найдется подходящих слов для выражения накипевшего на душе.
- Я же ее любил, понимаете? Когда она у нас появилась, то прямо,
прямо... Да в подъезде можно было лампочки не вкручивать, и так светло! Я
ее в первый раз увидел - так обалдел, что чуть из окошка не вывалился.