"Елена Яковлева. Милое чудовище" - читать интересную книгу автора

и объяснялись натянутые отношения между свекровью и невесткой: им все
никак не удавалось поделить поровну свою добычу.
- Чаевничаете, девочки? - приветливо поинтересовался Борька.
- Ой, Борька, это ты? - спохватилась Тамара. - А мы тут заболтались,
и я тебе на ужин ничего не приготовила...
- Да ладно, - махнул рукой безропотный Бориса, - я щас по-быстрому
яичницу сварганю. Девочки, будете яичницу?
"Девочки" затрясли головами, как припадочные. Да ври таких раскладах
им кусок в горло не полезет! Мура приложила палец к губам, что означало
"полчок!".


Глава 5


ПЕЛЬМЕНЬ ГОРЕЛЫЙ

Предстоящие выходные были безнадежно испорчены, и, как подозревал
Рогов, следующие тоже, а может, и послеследующие. И очень даже не
исключено, цейтнот ему грозил на весь ближайший месяц. Фигурально
выражаясь, по делу мертвой манекенщицы пока имелись только картонные
корочки, то бишь пустой скоросшиватель, а сыщик уже спинным мозгом
чувствовал: бытовухой в чистом виде здесь и не пахнет. Сомнительно было,
чтобы девочки с подиума, не поделив какую-нибудь кофточку, пускали в ход
ножи, хотя так, возможно, всем было бы проще, особенно Рогову. Тогда бы он
быстренько вычислил убийцу, отчитался и спокойно почивал на лаврах.
На месте преступления Рогов проторчал до восьми вечера, излазил всю
сцену на пузе (убирают там отвратительно, кстати сказать), осмотрел
помещения, переговорил с парочкой манекенщиц, самим кутюрье, который мало
напоминал француза, а напротив, весьма характерно "хэкал" на
малороссийский манер, а также вахтершей, одновременно и глухой, и слепой
(это ж надо, чтобы так повезло!), но ничего путного не почерпнул. Никто,
включая уникальную вахтершу, ничего не видел и не слышал.
Картина пока вырисовывалась следующая: эта самая Лика Столетова вела
себя вплоть до момента трагической и безвременной кончины самым
обыкновенным образом, не выражая ни малейшего намека на тревогу и скверные
предчувствия, и даже как будто была в несколько приподнятом настроении;
спокойно переоделась в специально выделенной для манекенщиц комнате за
сценой... Дальше - известное дело: за несколько минут до показа она
почему-то оказалась за кулисами, где ее ждал неизвестный, безжалостно
полоснувший ее ножом по горлу и преспокойно ретировавшийся через маленькое
окошко подсобки-радиорубки. И при том, что народу там паслось пропасть,
реального свидетеля ни единого, если, конечно, не считать той испуганной
молодки, которую лейтенант метко окрестил Пышечкой.
Вот Пышечка, точнее, Виктория Мещерякова, Рогова и беспокоила. На
убийцу она, по его мнению, не тянула (хотя преступники, как правило, народ
изобретательный и артистичный, а потому всякое может быть), но что-то
скрывала. В таких делах у Рогова нюх был, как у служебного спаниеля,
натренированного на поиски наркотиков, да простят меня читатели за столь
избитое сравнение.