"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

- Не нужно. Завтра выезжайте первым поездом.
На следующий день в три часа пятнадцать минут дня отходил поезд на
Москву. Я провожал отца. Настроение у него было тревожное: он знал, что в
течение прошедших недель арестован ряд военачальников, в том числе и Михаил
Николаевич Тухачевский.
На прощанье он мне сказал: "Будь настоящим, сын!"
Когда поезд тронулся, я увидел, как несколько людей в форме НКВД
вскочили в предыдущий вагон (вагон-салон, в котором ехал отец, был
последним).
Вернувшись домой, на киевскую квартиру (мне еще оставалось два экзамена
за 7-ой класс), я попросил у мамы разрешения пойти погулять. Она меня
просила вернуться не позже десяти вечера.
В 10 часов я распрощался со своими друзьями и подружками, которые
гуляли в Мариинском парке, напротив нашего дома, и пошел домой. Милиционер,
постоянно охранявший наш дом, ничего не сказал мне. Я обратил внимание, что
во всех комнатах нашей квартиры горит свет и окна зашторены. Позвонил в
дверь. Некоторое время никто не подходил, потом мужской голос спросил:
- Кто это?
Я ответил.
- А, Петя, - сказал голос, - дело в том, что у твоей мамы приступ и у
нее врачи. Иди, еще погуляй.
Я возвратился в парк. Там ко мне пристали сербиянки - погадать; в
присутствии моих друзей гадалка сказала: "Родителя своего ты больше никогда
не увидишь. Предстоит тебе долгий-долгий казенный дом. Кончится все для тебя
благополучно. Будет у тебя жена, двое детей".
Около часа ночи я вернулся домой. Свет в окнах квартиры все горел. На
звонок мне открыли дверь, и я увидел двух людей в форме НКВД. Довольно резко
один из них предложил мне пройти в кабинет отца. Там за письменным столом
сидел крупный человек с перебитым носом в форме НКВД, с отличиями комиссара
2-го ранга (как потом выяснилось, это был заместитель Ежова - Яков
Аркадьевич Фриновский, один из самых страшных палачей-истязателей НКВД того
времени).
- Долго ли тебя ждать? - спросил он. - Ну, а теперь говори, где у вас
хранится валюта.
- Во-первых, я не понимаю, что здесь происходит, а во-вторых, я не имею
представления ни о какой валюте.
Он быстро встал из-за стола, подошел ко мне и ударил по голове, видимо,
не рукой, а чем-то еще, так как удар был сильный. Я упал.
- Щенок! - сказал он. - Уведите его.
Я пришел в себя, меня подняли и отвели в столовую, где на диване лежала
мама. У нее был сердечный приступ. Она все время просила кофе. Кроме нее в
квартире при обыске были задержаны друзья нашей семьи: Сапронов Сергей
Иванович, председатель Лечебной комиссии ЦК КП(б) Украины, и его жена, Вера
Александровна Комерштейн, редактор и летчица. (Впоследствии, этим же летом,
они были арестованы; он погиб на Колыме, а она, отбыв 8 лет в лагерях,
умерла на воле. Сын их, одиннадцатилетний Юра, несколько дней после их
ареста жил в квартире один. Каждый день он ходил к окнам НКВД, спрашивал,
где его папа и мама. Затем он был отправлен в детский дом. В шестнадцать лет
пошел на фронт, несколько раз был ранен; сейчас живет под Москвой.)
Мама внятно не смогла мне ничего объяснить. Обыск продолжался. Было