"Крис Картер. Teso dos bichos (Курган двух тварей) ("X-Files Секретные материалы" #308) " - читать интересную книгу автора

паузу - мне кажется, вам стоит взглянуть.
Стервятник выпорхнул из палатки раньше, чем я успел закончить фразу. У
деда нюх на подобные вещи. Он кинулся на урну с останками и разве что не
облобызал ее. Он гладил ее, точно девушку. Он просто сиял ясным солнышком.
Он тогда еще не знал, какие над нами сгущаются тучи.
- Это амару...
- Я знаю, - сказал я, потому что надо было что-то сказать.
Индейцы окружили нас и молча наблюдали за переговорами. Они не понимали
английского, но четко улавливали тонкости ритуала. Я должен был что-то
сказать Стервятнику, поэтому я и сказал:
- Я знаю.
- Это фантастика, - у Стервятника горели глаза. - И почти в полном
порядке.
Все, сейчас начнется моя партия. И я получу в морду.
- Мы не можем ее отсюда забрать, - я сам поразился собственной
наглости, что уж говорить о Рузвельте. Стервятник злобно уставился на меня.
До Моны он носил прозвище Фельдфебель. С перепугу я перешел на фальцет. -
Нельзя.
- Что значит "нельзя"?
- Тело женщины-шаманки священно для племени. Они не позволят нам
потревожить ее останки.
Три. Два. Один. Пли. Рузвельт распрямился взведенной пружиной.
- Мы не тревожим ее, - отчеканил он по-немецки сурово, у меня сразу же
появилось желание вытянуться во фрунт и взять под козырек. - Мы ее спасаем.
Вы же знаете, какая здесь тяжелая ситуация. Я-то считал, что вы можете
справиться с этими людьми.
- Доктор Рузвельт, - не сдавался я, - мне кажется, что это опасно. Мне
кажется, это неправильно.
И услышал в ответ:
- Очистить и упаковать экспонат. Он отправляется с нами.
Индейцы молча смотрят на меня. Я смотрю на них и не знаю, что делать.
Старый дурак так ничего и не понял. По-своему он, конечно, прав. Но он не
сидел с нами вечерами у костра и не слышал разговоров. Правда, если бы он их
услышал, то со вкусом прочел бы длинную и познавательную лекцию о
примитивных верованиях. Я опять сглатываю сухой ком, царапнувший мне горло,
и поднимаю голову. Ну конечно. На гребне холма уже стоит шаман и не
отрываясь смотрит вниз, на раскопки.
Вечером мы опять сидим у костра. Из палатки Стервятника доносится
классическая музыка, которой он пытается заглушить барабаны и трещотки.
Шаман, разрисованный красно-белыми узорами, гнусавит свое, -не обращая
внимания на цивилизацию. Он зачерпывает из котелка вязкую желтоватую
жидкость и наливает в ритуальную плошку.
Продолжая тянуть заунывное заклинание - я почти не разбираю слов, язык
кажется незнакомым - он помешивает в плошке плоской ложечкой. Потом степенно
поднимает руки с ложечкой к небесам и, пробормотав напоследок очередную
непонятную напевную фразу, осторожно пробует жидкость. При этом он очень
напоминает одного из моих приятелей, который столь же важно и вдумчиво
относится к приготовлению ухи. Только мне почему-то не смешно. Влажный
воздух накатывается волнами и шевелит по-звериному вставшие на загривке
волосы. Уже довольно поздно, и я знаю, что сейчас должно быть холодно, но