"Джон Уиндем. Ступай к муравью" - читать интересную книгу автора

молодой девушке, к тому же красивой. Ей было не больше двадцати одного
года; ее курчавые светлые волосы с каштановым отливом были коротко
подстрижены. Цвет лица был кремово-розовым, рот - красивой формы, а губы -
ярко-красными без всяких следов помады. И это нежное лицо с полотна
Фрагонара было посажено на чудовищное тело - как если бы цветок фрезии
распустился на тыкве.
Когда я шевелила губами, она шевелила тоже; когда я сгибала руку -
она повторяла мое движение, и, несмотря на это, как только мне удалось
справиться с собой, она перестала быть отражением: ничто в ней не
напоминало меня настоящую, это была совершенно посторонняя женщина, на
которую я теперь взирала с грустью и болью в сердце. Мне захотелось
плакать от стыда за нее, и слезы ручьем потекли из моих глаз.
Одна из маленьких женщин тут же подскочила ко мне и взяла за руку.
- Мамаша Оркис, дорогая, в чем дело? - спросила она участливо.
Но что я могли ей сказать, когда сама ничего толком не понимала?
Маленькие ручки гладили меня, пытаясь успокоить, тоненькие голоса
подбадривали, уговаривая двигаться дальше. Наконец мы добрались до
открытой двери и меня ввели в комнату, которая представляла собой нечто
среднее между будуаром и больничной палатой. Впечатление будуара
усиливалось обилием розовых ковриков, одеял, подушечек, абажуров на лампах
и тюлевых занавесок на окнах. А больничную атмосферу создавали шесть
кроватей-кушеток, разделенных тумбочками и стульями. Кушетки стояли по три
у каждой стены, так что в середине комнаты оставалось свободное
пространство. Там было несколько широких кресел и стол с вазой и красивыми
цветами посередине. В воздухе ощущался легкий, приятный аромат, а
откуда-то доносились приглушенные звуки струнного квартета, наигрывавшего
какую-то сентиментальную мелодию.
Пять из шести кушеток были уже заняты огромными женскими телами,
укрытыми атласными одеялами. Двое из сопровождавших меня маленьких женщин
поспешили к шестой, свободной кушетке, и откинули одеяло.
Лица всех пятерых обитательниц комнаты были обращены ко мне - трое
смотрели доброжелательно, а остальные две - безразлично.
- Привет, Оркис, - приветливо сказала одна из первых. Затем, заметив
печальное выражение моего лица, спросила с участием:
- Что, трудно тебе пришлось?
Я не нашлась, что ответить, и смогла только улыбнуться ей, когда
направлялась к своей кушетке.
Мой "конвой" уже стоял наготове у постели. Общими усилиями они
помогли мне улечься и подложили под голову маленькую подушечку. Все
движения стоили мне изрядного напряжения сил, и я была рада, что наконец
могла отдохнуть. В то время как две маленькие санитарки укрывали меня
одеялом, третья достала чистый носовой платок и осторожно вытерла пот с
моего лица.
- Ну вот, дорогуша, - проговорила она подбадривающим тоном, - вот вы
и дома. Немножко отдохнете и совсем придете в себя. А сейчас постарайтесь
уснуть.
- Что там с ней случилось? - спросила одна из женщин довольно резким
тоном. - Не справилась, что ли?
Маленькая женщина, вытиравшая мне лицо (очевидно, она была старшей
среди обслуживающего персонала), круто повернулась к ней и проговорила: