"Джон Уиндем. Ступай к муравью" - читать интересную книгу автора

Все, что происходило в Вестминстерском аббатстве в то время, должно было
представлять собой прекрасное зрелище! - она задумалась и вздохнула.
- Вы были очень терпеливы со мной, дорогая, - продолжила она, - и,
безусловно, заслужили, чтобы и вам, наконец, рассказали кое-что. Но
приготовьтесь услышать некоторые, довольно неприятные, вещи.
- Мне кажется, что после тридцати шести часов, проведенных здесь,
меня уже ничто не может испугать - у меня выработался какой-то
"иммунитет", что ли, - заметила я.
- Сомневаюсь, - сказала она, взглянув на меня с серьезным выражением
лица.
- Ну, рассказывайте же, объясните мне, пожалуйста, все, если можете.
- Давайте-ка я налью вам еще вина, тогда вам легче будет перенести
самый трудный момент в моем повествовании.
Она наполнила наши бокалы и начала:
- Что больше всего поражает вас здесь?
Немного подумав, я сказала:
- Но тут так много странного...
- А может быть, тот факт, что вы до сих пор не встретили ни одного
мужчины?
Я задумалась и вспомнила удивленный вопрос одной из мамаш: "А что
такое мужчина?"
- Безусловно. Но куда же они все подевались?
Она печально покачала головой:
- Их просто больше нет, дорогая. Они больше не существуют - вот и
все.
Я в ужасе уставилась на нее. Выражение ее лица оставалось совершенно
серьезным и сочувствующим. На нем не было и следа притворства или обмана,
в то время как я пыталась осознать это сообщение.
Наконец, немного овладев собой, я воскликнула:
- Но это же невозможно! Где-нибудь должны были сохраниться хотя бы
единицы, иначе... иначе, как же вы умудряетесь, то есть... - Я запуталась
и сконфузилась.
- Конечно, вам это все кажется невероятным, Джейн, - можно я буду вас
так называть? - сказала она. - Но за всю свою долгую жизнь, а мне уже
скоро стукнет восемьдесят, мне не привелось видеть ни одного мужчины,
разве что на старых фотографиях и картинках... Пейте херес, дорогая, вам
будет легче все это выслушивать. Я отчасти понимаю, что вы сейчас
чувствуете. Ведь я изучала историю не только по книгам. Когда мне было лет
шестнадцать-семнадцать, я часто слушала рассказы моей бабушки. Ей было
тогда столько же лет, сколько мне сейчас, но она еще хорошо помнила
времена своей молодости. Я очень легко представляла себе места, о которых
она говорила, но они были частью настолько чуждого мне мира, что не трудно
было понять ее переживания. Когда же она вспоминала юношу, с которым была
когда-то обручена, по ее щекам лились слезы, не только из сожаления о нем,
но и обо всем прошлом мире, в котором она жила, когда была девушкой. Мне
было очень жаль бабушку, но понять ее по-настоящему я не могла. Теперь,
когда я прожила столько лет и начиталась всяких книг, я понимаю ее чувства
немного лучше... А вы, дорогая, - спросила она меня с некоторым
любопытством в голосе, - были ли вы обручены с кем-нибудь, или, может,
даже выходили замуж?