"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

его сопровождать. После легкого ужина Шелленберг велел шоферу отвезти нас на
командный пост к Гиммлеру.
В холле гостиницы в нос ударил затхлый запах давно немытых тел и
неменявшейся одежды. Измотанные беженцы, преклонив головы на столы, пытались
подремать. Другие сидели на своих пожитках в ожидании транспорта, который
смог бы отвезти их подальше на запад. Младшие офицеры отрывисто и громко
выкрикивали команды. Это была картина всеобщей беды и полнейшей неразберихи.
Мы ехали тем же путем, что и несколько дней назад, когда сам Гиммлер
сидел за рулем. Тогда все, кто был в машине, находились под тягостным
впечатлением от только что отданного Гиммлером приказа генералу Штейнеру -
атаковать противника. Шелленберг от этого приказа пришел в ужас, но,
поскольку он не имел боевого опыта, с его мнением можно было не считаться.
Однако военные советники СС и адъютант Гиммлера сошлись на том, что
продолжение кровопролития ни к чему хорошему не приведет.
По дороге Шелленберг рассказал мне, что недавно Гитлер оказался в
весьма критической ситуации: в продолжении нескольких часов он был
совершенно отрезан от внешнего мира, и никто не знал, жив ли он. "Вы
говорили, что по гороскопу он умрет в конце апреля, - сказал Шелленберг. -
Судя по последним донесениям, он истощен физически и морально. Но люди из
его ближайшего окружения по-прежнему слепо исполняют его приказы".
Герман Геринг уже не представлял угрозы; его созвездия были просто
ужасны. Это я установил раньше и через доктора Брандта известил о том
Гиммлера. В тот момент Геринг по приказу Гитлера находился под арестом. В
любом случае этот человек был слишком ленив, чтобы решиться на какие-то
энергичные действия.
Как я уже писал, сообщение агентства Рейтер о переговорах Гиммлера с
графом Бернадоттом привлекло к себе внимание мировой общественности. Рано
или поздно это непременно должно было дойти и до Гитлера. Сегодня мы знаем
со слов Ханны Рейч, что Гитлер, узнав о вероломстве Гиммлера, метался от
ярости как сумасшедший.
26 апреля мне было предложено - сначала ведомством Шелленберга, а затем
Брандтом - выяснить, не покинет ли Гитлер Берлин. Действительно, на случай
непредвиденных обстоятельств предполагалось вывезти Гитлера самолетом в
Берхтесгаден или - как запасной вариант - силами бронетанковой дивизии СС
прорываться туда же по дорогам. Эти планы, как и все прожекты тех дней,
рождались от полного отчаяния, а потому были непрактичны и невыполнимы.
Попетляв по улицам на окраине Любека, пробравшись через лабиринт
автомобилей, оградительных барьеров и казарменных бараков, мы наконец
остановились перед входом в один из них. Посреди него тянулся длинный,
узкий, тускло освещенный коридор. Из комнат, что были слева, доносились
голоса, кому-то что-то диктовавшие, а в комнатах справа были слышны
разгоряченные речи, перемежаемые звоном стаканов и кружек. В казарме было
очень душно, окна не открывали, соблюдая светомаскировку. Ординарец
распахнул перед нами дверь. Вдоль всех четырех стен стояли скамейки;
спинками для них служили настенные панели. Скамейки стояли даже под окнами.
Поодаль несколько коек. В дальнем конце комнаты стоял дубовый стол, также
окруженный скамейками. Мы сели у стены. Шелленберг пробежал глазами список
вопросов, которые предстояло обсудить с Гиммлером. В полночь в казарме
взвыла сирена - это давали отбой. Шелленберг, как кажется, сумел взять себя
в руки, уверенность понемногу возвращалась к нему.