"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

пятнадцати или двадцати миллионов сограждан на войне".
Керстен был прав. Гитлеровский режим ни с чем не считался. "А как же
разрушенные города на западе - Кельн, Бохум и Штутгарт? - спросил я. - Что о
них говорят в ставке?"
"Дорогой господин Вульф, вы не поверите! Эти люди считают Кельн
отвратительной старой дырой с допотопными ужасными домами, узкими улочками,
непотребными коммунальными удобствами. Их нисколько не беспокоит, что старый
Кельн превратится в груду развалин. Большая часть зданий там пришла в
негодность, а после войны Кельн отстроят заново, он станет лучше и краше - в
соответствии с принципами национал-социалистической культуры и
предначертаний великого фюрера. Эти грязные, прокопченные старые города,
такие как Кельн и Дюссельдорф, по их мнению, вообще могут исчезнуть с лица
земли. Вы не представляете, что там говорят о массированных налетах. Между
прочим, у них и к Гамбургу точно такое же отношение".
На это я заметил, что Гамбург не такой уж древний город, как Кельн,
Майнц или Кассель. Большая часть старого Гамбурга сгорела в пожаре в 1842
году. Отстраивался город в 1880-е годы, и тогда именитыми ганзейскими родами
было воздвигнуто много красивых зданий. "Так что подобные разговоры пусты и
лживы, - сказал я, - и свидетельствуют о невежестве этих людей, о незнании
ими истории. Большая часть вновь отстроенного Гамбурга сегодня лежит в
руинах, а поскольку война разорит не только Гамбург, но и всю Германию, не
думаю, чтобы эти районы были отстроены и восстановлены с прежним
великолепием. Хотел бы я знать, как нацисты собираются проводить
реконструкцию".

Миссия графа Бернадотта

В конце 1944 года дипломатический представитель Швеции в Берлине Дитлеф
неоднократно предпринимал попытки добиться освобождения удерживаемых в
Германии пленных шведов, датчан и норвежцев. Вместе с графом Бернадоттом он
в течение многих месяцев пытался установить контакт с Гиммлером, который
старательно избегал этой встречи, ибо она могла осложнить его отношения с
Гитлером. В январе-феврале 1945 года, уже по официальным каналам, для таких
переговоров была предложена кандидатура графа Бернадотта. Дипломату было
трудно связаться с Генрихом Гиммлером или деятелем национал-социалистической
партии, лицами, в ведении которых находились узники концлагерей. Пришлось
обратиться в Министерство иностранных дел. Процедура оказалась затяжной и
утомительной, с проблематичным исходом. А это было недопустимо, ибо дело не
терпело отлагательств.
22 января 1945 года мне было велено явиться в ведомство Шелленберга. Я
туда прибыл в половине второго пополудни. Среди тем, подлежавших обсуждению,
была названа и миссия графа Бернадотта. Шелленберг объяснил обстановку:
"Керстен пытается вывести Бернадотта на Гиммлера. Не могли бы вы, изучив это
дело, сообщить мне, каков ожидаемый исход? Бернадотт достаточно энергично
добивается своих целей, и я надеюсь, это нам поможет вернуться к нашему
первоначальному плану. Давно пора. Вам известно о предпринятых мной шагах,
чтобы устроить эту встречу, но я ничего не могу делать в тайне от Гиммлера,
не подвергая себя риску, так что встреча между Бернадоттом и Гиммлером
крайне важна. Мы должны поторапливать события". Всякий раз, когда Шелленберг
обсуждал план устранения Гитлера, он редко называл его по имени. Его