"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

астрологии причинили нам много вреда, но пока нет оснований утверждать, что
серьезные астрологи имели что-либо общее с ними или привлекались к шумным
судебным процессам".
После этого Гиммлер просмотрел гороскопы Сталина и Черчилля и наконец
заговорил о гороскопе Гитлера. Делясь своими наблюдениями о гороскопе
Гитлера, я дал неприукрашенный отчет о трагическом исходе его военных
кампаний, описал его болезнь, зловещие обстоятельства его карьеры, а также
таинственную смерть.
"Гитлер не будет убит, - сказал я Гиммлеру, слегка изменив ранее данное
толкование Шелленбергу. - На это не рассчитывайте! Возможно, будет
предпринято покушение на его жизнь, но он уцелеет".
Уже год, как Гиммлер имел мой отчет о гороскопе Гитлера. Его передал
ему Керстен. В отчете я утверждал, что Гитлер встретит смерть в 1945 году. Я
особо подчеркнул этот факт, надеясь поколебать хорошо известную
нерешительность Гиммлера и побудить его выступить против Гитлера еще до
истечения указанного срока, чтобы не оказаться застигнутым катастрофой
врасплох. Я полагал, он сочтет нужным свергнуть Гитлера и приступить к
мирным переговорам. Если бы даже это ему не удалось, это могло бы приблизить
восстание внутри страны, что положило бы конец нацистскому режиму.
"Что же, по-вашему, мы должны сделать? - спросил Гиммлер. - Вы уверены,
что еще можно выправить ситуацию? В России у нас есть в резерве свежие
дивизии. Конечно, их недостаточно. Мы должны обезопасить себя и на Западе".
И Гиммлер заговорил о "секретном оружии", возлагая на него большие
надежды.
Выразив сомнение в том, что с помощью нового оружия нам удастся
добиться решающего перелома в войне, я вновь обрисовал обстановку и в
заключение осмелился высказать предположение, что арест Гитлера мог бы стать
для Гиммлера единственной возможностью спасти себя.
Гиммлер ответил без малейших колебаний: "Это было бы нетрудно. Я бы мог
послать Бергера с бронетанковой дивизией, тем временем мои люди заняли бы
все важнейшие объекты".
Это многое проясняло. Гиммлер изучал возможность мятежа против Гитлера
и даже подумывал о том, чтобы самому его возглавить. "Вы понимаете, господин
Вульф, - добавил он с ноткой угрозы в голосе, - то, что мы с вами сейчас
обсуждаем, не что иное, как государственная измена, которая нам может стоить
жизни, если бы Гитлер узнал о наших планах".
"Я понимаю, задача трудная и опасная, - отвечал я. - Но ведь каждый из
нас хоть завтра может погибнуть при воздушном налете. Я уверен, отношение к
вам за границей изменится, если вы заключите мир и откроете концлагеря.
Гитлер же настолько ослеплен, что помочь ему уже невозможно. Если все пойдет
как прежде, война будет вскоре проиграна. Вот почему вы должны действовать!
Ваши войска по-прежнему боеспособны, и вы легко могли бы взять власть в свои
руки. Созвездия ваши на ближайшее будущее благоприятны, чего нельзя сказать
о созвездиях Гитлера. Не медлите, пока не поздно!"
Гиммлер был задумчив и мрачен. "Единственное, чего я боюсь, так это
народа, - сказал он. - Вы же понимаете, все не так просто. После захвата
власти в различных частях рейха и на оккупированных территориях начнутся
мятежи, и мне придется подавлять их с величайшей жестокостью. Непредсказуема
и реакция части населения. Это очень серьезный шаг, и он чреват большими
волнениями". Именно это я и надеялся услышать. Подобно моему другу доктору