"Шломо Вульф. Обратимый рок" - читать интересную книгу автора

научных интригах в институте Кондора, о месте психиатра, которое предложили
Фреду со служебной квартирой в больнице Кащенко под Гатчиной, что тотчас
изменило все его планы с аспирантурой. "А вы чем занимаетесь? - осторожно
спросила Людмила, обращаясь к почему-то сразу вспыхнувшей румянцем Жанне,
которая как-то беспомощно взглянула на мужа и растерянно моргнула. Неужели
опять сделала что-то непотребное, испугалась Людмила, но Фред преданно
коснулся ее рукаи и сказал тихо: "Жаннет Кондоровна (Тамаркино идиотское
прозвище, но тотчас прижилось, как и все прочие, поняла Люда) у нас сегодня
на острие штыка нашей революции. Мы все можем ею гордиться!.. Только про
себя, хорошо?" "А если без иносказаний?" "Он имеет в виду, что я вычитываю в
Печатном Дворе юбилейные ленинские издания. Эти книги издаются в нескольких
экземплярах на всех языках мира и предназначены как подарки КПСС генеральным
секретарям компартий по всему миру к столетию вождя." "Вы - корректор?" "Да.
Но я ничего не понимаю из написанного, скажем, по-португальски. Только
сверка с оригиналом." "В этом отношении у нас Шульцы специалисты, - веско
сказал Кондор. - Редко кто в наше время понимает усопшего вождя лучше, чем
наши дорогие гости." "Я знаю, - торопливо сказала Люда. - Фред даже как-то
играл Ленина в любительском спектакле мединститута. Партком так и не понял,
надо ли его награждать грамотой или сдавать в КГБ..." "С тех пор он отточил
свое мастерство, - продолжал Кондор. - Его безусловно надо сдать в КГБ и
расстрелять, но здесь его сдавать некому. Фред, вы готовы к юбилейным
торжествам?" "Всегда готов, - поднял над лысеющей головой ладонь Фред. -
Тамара, как ты?" "Как всегда, - уже не своим голосом ответила
профессиональная актриса. И торжественно провозгласила как конферансье: -
Лениниана 1970. Сценка шестая..." И Жанна с Кондором тут же заулыбались.
Шульцы исчезли за дверью, прошуршали там и появились так, что Люда невольно
вздрогнула. Фред был в ленинском гриме - с рыжей бородкой, в темном пиджаке
с красным бантом в петлице, а Тамара натянула поверх партосиков рабочую
блузу с бантом прямо на причинном месте. Лицо ее было одутловатым, глаза
выпучены, короче, она напоминала Крупскую больше, чем Фред Ленина. Вождь то
и дело простирал во все стороны руку с криком това'ищи!" Он явно готовился к
выступлению с балкона. "Надюша... - вдруг сказал он таким голосом, что у
зрителей похолодели сердца. - Где моя кепка?!" "Не знаю, Володенька... -
растерянно шныряла по комнате Крупская, заглядывя под блюдо с пирожками. -
Ума не приложу... Сталин в ссылке... Горький давно не приходил...
Дзержинский..." "Дзе'жинский - к'истальной души человек, - строго сказал
Ленин. - Так кто?" "Может быть... ходоки, Володя? Те ушли, а эти ждут в
приемной..." "П'явтльно! Ходоки! Больше некому!! Тех ве'йнуть и `асст'елять
к свиньям собачьим, а этих - гоните их в шшею!!"
Кондор, тонко улыбаясь, сделал три хлопка в ладоши, Жанна беззвучно
смеялась, вытирая слезы платочком. Люда едва перевела дух от ужаса. Конечно
она слышала эти сверхкрамольные анекдоты из народной ленинианы, но вот так,
профессионально, со сцены в общем-то... И как не боятся... За такое же
лагеря... И не только артистам-исполнителям, но и зрителям! А Шульцы себе
раскланивались, кормили друг друга сметаной с завязанными глазами, отчего
борода Ленина и круглые очки Крупской были комично испачканы. Надежда
Константиновна от смущения заговорила по-буратински и призывала Володю быть
умненьким-благоразумненьким и на доверять рабочим, крестьянам и особенно
ходокам, ворующим последнюю кепку вождя мирового пролетариата. Теперь
хохотали уже все, даже Кондор, причем, его словно прорвало. Уже все