"Шломо Вульф. На чужом месте" - читать интересную книгу автора

знакомом, но почему-то страшно запущенном и обшарпанном дворе ЦНИИПМФа.
Десантники, переодевшись в цивильное и попрятав оружие в баулы,
превратились из грозных Угорилл" в обаятельных весглых молодых интуристов.
Пока они что-то беспрерывно галдели с хохотом на картавом языке в ворота
въехали тягач с контейнером и погрузчик. "Дельфин" и махолгт быстро
раскрепили внутри контейнера, поместив туда же ящики с документацией.
Фридман чуть ли не на глазах исчез, после чего появились русские чиновники
с израильским консулом. Вместе с командиром десанта, теперь элегантным
бизнесменом, они оформили диПеруз для рейса грузового самолгта на
Тель-Авив. На Дубовика и Пухина никто, включая испугавший их милицейский
наряд с мигалкой и сиреной, не обращали никакого внимания. Кортеж из
автобуса, транспортгра и милиции двинулся по улицам вроде бы Ленинграда,
но какого-то совершенно не знакомого нашим учгным. В аэропорту их
тщательно опекали и консул, и командир десанта, и, как ни странно,
таможенники и пограничники в почти знакомой форме. В гигантском самолгте
Аэрофлота уже стоял контейнер, а израильтяне с двумя советскими учгными
разместились в небольшом пассажирском салоне. Десантники тотчас все
зажевали, запивая какие-то набитые салатом лепгшки водой из ярких
пластиковых бутылок, потом стали весело и счастливо петь песни на иврите
под ргв турбин лайнера, который почтительно сопровождали два истребителя с
красными звгздами на крыльях. Всг это так не вязалось с практикой общения
надменного сверхмощного СССР с иностранцами, что Виктор Семгнович вдруг
действительно обргл дар речи и произнгс, вообще не заикаясь: "Если это
сон, Лев Андреевич, то почему он снится нам обоим одновременно?.."
Продолжением сна была тгплая ночь в незнакомом южном городе с пальмами,
бесчисленными огнями, бетонными сооружениями и сотнями самолгтов с марками
не знакомых Пухину стран. И в этой ночи к Виктору Семгновичу с плачем
бросились седая неузнаваемая Тамара и шатающийся от волнения сияющий сын
Генка. Шустрые медики подкатили изящную тележку, лихо засунули Дубовика а
машину скорой помощи, любезно позволили сесть туда же Тамаре и Гене. Они
успокаивали Тамару по-русски, к чему она никак не могла привыкнуть,
оказавшись за границей.
Пухина встречала такая же маленькая, седенькая и спокойная как и сам
профессор жена с соответсвующим внешности именем Эмма. Два белых
одуванчика, этот символ израильских улиц, можно было видеть в машине,
уносившей их в коттедж для группы Фридмана, названной, естественно,
группой генерала Бени Шайзера при головном предприятии оборонной
промышленности. Пухины робко озирались в незнакомой роскошной квартире,
куда кто-то уже заботливо перевгз из их не менее заботливо опечатанных МГБ
ленинградских комнат в коммуналке мебель, библиотеку, научные архивы
профессора и его жены-пушкиноведа, даже кое-что из их любимых вещей с
дачи, которую они снимали много лет. Ошеломлгнных стариков успокоили, что
все их дети и внуки тоже вывезены на всякий случай из Ленинграда в
Санкт-Петербург Российской Федерации - в купленные для них каким-то князем
отдельные квартиры на их же улицах.


***

"Да это же просто война плакатов, не более, - горячился Егор в ответ на