"Шломо Вульф. На чужом месте" - читать интересную книгу авторазнакомом, но почему-то страшно запущенном и обшарпанном дворе ЦНИИПМФа.
Десантники, переодевшись в цивильное и попрятав оружие в баулы, превратились из грозных Угорилл" в обаятельных весглых молодых интуристов. Пока они что-то беспрерывно галдели с хохотом на картавом языке в ворота въехали тягач с контейнером и погрузчик. "Дельфин" и махолгт быстро раскрепили внутри контейнера, поместив туда же ящики с документацией. Фридман чуть ли не на глазах исчез, после чего появились русские чиновники с израильским консулом. Вместе с командиром десанта, теперь элегантным бизнесменом, они оформили диПеруз для рейса грузового самолгта на Тель-Авив. На Дубовика и Пухина никто, включая испугавший их милицейский наряд с мигалкой и сиреной, не обращали никакого внимания. Кортеж из автобуса, транспортгра и милиции двинулся по улицам вроде бы Ленинграда, но какого-то совершенно не знакомого нашим учгным. В аэропорту их тщательно опекали и консул, и командир десанта, и, как ни странно, таможенники и пограничники в почти знакомой форме. В гигантском самолгте Аэрофлота уже стоял контейнер, а израильтяне с двумя советскими учгными разместились в небольшом пассажирском салоне. Десантники тотчас все зажевали, запивая какие-то набитые салатом лепгшки водой из ярких пластиковых бутылок, потом стали весело и счастливо петь песни на иврите под ргв турбин лайнера, который почтительно сопровождали два истребителя с красными звгздами на крыльях. Всг это так не вязалось с практикой общения надменного сверхмощного СССР с иностранцами, что Виктор Семгнович вдруг действительно обргл дар речи и произнгс, вообще не заикаясь: "Если это сон, Лев Андреевич, то почему он снится нам обоим одновременно?.." Продолжением сна была тгплая ночь в незнакомом южном городе с пальмами, не знакомых Пухину стран. И в этой ночи к Виктору Семгновичу с плачем бросились седая неузнаваемая Тамара и шатающийся от волнения сияющий сын Генка. Шустрые медики подкатили изящную тележку, лихо засунули Дубовика а машину скорой помощи, любезно позволили сесть туда же Тамаре и Гене. Они успокаивали Тамару по-русски, к чему она никак не могла привыкнуть, оказавшись за границей. Пухина встречала такая же маленькая, седенькая и спокойная как и сам профессор жена с соответсвующим внешности именем Эмма. Два белых одуванчика, этот символ израильских улиц, можно было видеть в машине, уносившей их в коттедж для группы Фридмана, названной, естественно, группой генерала Бени Шайзера при головном предприятии оборонной промышленности. Пухины робко озирались в незнакомой роскошной квартире, куда кто-то уже заботливо перевгз из их не менее заботливо опечатанных МГБ ленинградских комнат в коммуналке мебель, библиотеку, научные архивы профессора и его жены-пушкиноведа, даже кое-что из их любимых вещей с дачи, которую они снимали много лет. Ошеломлгнных стариков успокоили, что все их дети и внуки тоже вывезены на всякий случай из Ленинграда в Санкт-Петербург Российской Федерации - в купленные для них каким-то князем отдельные квартиры на их же улицах. *** "Да это же просто война плакатов, не более, - горячился Егор в ответ на |
|
|