"Шломо Вульф. На чужом месте" - читать интересную книгу автора

людей и событий напоминало горячечный сон, но ни в каком сне ему не могло
присниться, скажем, такое мороженное... Немой ужас, овладевший им после
первого разоблачения Пухина, сменился весглой уверенностью, когда тот же
Пухин ошеломлгнно таращился на него в кабинете, уже совсем не уверенный,
что его не разыгрывают. Близнецы всегда склонны к розыгрышам, подумал
Борис. И тотчас содрогнулся от сознания, что этого ВСЕГДА они с Валерием
были насильно лишены беспощадной депортацией и отлучением от погибших у
них на глазах родителей и друг от друга. Так чего и кого ради я веду этот
бой с Ясиновским? Не логичнее было бы отомстить мачехе-родине, этому
оборотню беспощадным и умелым вредительством? Не двигать махолгт впергд,
чтобы он потом помогал и без того стремительному расширению в мире
коммунистического правления, а завести его в тупик, не обостряя отношений
в институте, не ссорясь с полезным Ясиновским, затравив насмерть этого
наивного Дубовика и выжившего из ума (это было бы так легко доказать!)
Пухина... Вместо этого он вступил в бой, в конечном итоге, за Страну
Советов, за ег верного союзника Китай, добивающего Индию, за
народно-освободительные движения не только по всей Азии, Африке и
Латинской Америке, но и в Европе, где прокоммунистическая Ирландия ждет не
дождется такого маневренного и экономичного летательного аппарата... Куда
умнее, как всегда, поступает Валерий, который спешит предложить свой опыт
и знания свободному миру, прежде всего поставленной на грань катастрофы
Англии. А я? Пошгл на хладнокоровное убийство в защиту злейшего врага
моего древнего народа - коммунистической диктатуры... Ладно, судьбу не
переубедишь. Поплывгм по течению, а там видно будет. Еще не вечер. В конце
концов, толку Западу от Драбина никакого, без Дубовика и Пухина. А от
Дробинского, быть может, будет такой подарок!.. А пока скоро семь, а в
семь - мог первое после Майки романтическое свидание. Галочка очень даже
мила. Интересно, что она делает сейчас?


***

Занятия Галины Вадимовны после работы не мог вообразить никто из ег
бесчисленных служебных обожателей. Вернувшись домой и наскоро приняв душ в
коммунальной ванной, она поспешила в купальном халате в свою комнату,
умело ускольнув от рук вечно пьяного соседа в узком коридоре. Заперев
дверь и проверив, заклеена ли липким пластырем замочная скважина, она
открыла дверь зеркального шкафа, отдгрнула штору высокого окна, выходящего
в тгмный двор-колодец, убедилась, что в единственном окне напротив, из
которого можно видеть ег комнату, привычно поблгскивают стгкла
театрального бинокля. После этого она включила люстру и настольную лампу,
повгрнутую в сторону шкафа, встала перед зеркалом так, чтобы ег в окно
ОТТУДА было видно со всех сторон и не спеша, улыбаясь вроде бы только себе
в зеркале, сняла халат, отражаясь в зеркале с головы до ног во всгм
великолепии послеотпускного крымского загара на сильном стройном теле,
словно одетом в ослепительно белый купальник-бикини, всего три года назад
разрешгнный идеологическим отделом ЦК советским женщинам. Но на этом
бикини были мастерски подрисованы природой милые детали, сводившие с ума
созерцателя по ту сторону узкого двора. Она знала знаменитого Егора Ракова
только по многочисленным фотографиям в спортивных хрониках, как чемпиона