"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Собрание сочинений Том 2. Лорд Тилбури и другие" - читать интересную книгу автора

сегодня видеть.
Биллу совсем не улыбалось тащиться в гости, но отказать дяде Кули - все
равно, что отказать королю. Если уж ты четырежды в год берешь у человека
крупные суммы, то будь добр по первому требованию являться на его зов.
- В Вестбери? - спросил он.
- В Вестбери, сэр, да.
- Скажи, я буду.
- Очень хорошо. - Риджуэй передал сказанное Робертсу и повесил
трубку. - Завтрак, сэр?
Билл задумался.
- Да, пожалуй, - отвечал он без всякого пыла. Полуночные гости Джадсона
Кокера не питают любви к завтракам. - Что-нибудь легкое.
- Разумеется, сэр, - понимающе пропел Риджуэй и выскользнул из комнаты.

Билл лежал на спине и смотрел в потолок. Голова все пухла и пухла. Зря
он не сказал Риджуэю выйти и попросить птиц в Центральном парке через
дорогу, чтоб немного помолчали. Ишь, разорались. Горластые, невыносимо
жизнерадостные воробьи - приличный городской совет давно бы лишил их вида на
жительство. Но теперь что-нибудь делать с ними было невмоготу. Все было
невмоготу, кроме как лежать неподвижно и пялиться в потолок.
Билл впал в задумчивость, и почти сразу в ухе раздался голос -
противный, скрипучий, не то что у Риджуэя. Билл сразу понял, что говорит
Совесть. То была не первая их беседа.
- Ну? - спросила Совесть.
- Ну? - дерзко отозвался Билл.
- Припозднился вчера, а?
- Немножко.
- А по-моему, множко.
- Джадсон Кокер собирал друзей, - сказал Билл. - Я обещал прийти, и
пришел. Слово надо держать.
- Скотам не надо уподобляться, вот что, - холодно отвечала Совесть. - Я
все чаще думаю, что ты - молодой повеса.
Билл обиделся, но в теперешнем своем состоянии не нашелся, что
возразить. В такие вот утра люди испытуют свои сердца и круто меняют жизнь.
- Мне казалось, в тебе больше самоуважения и элементарной
порядочности, - продолжала Совесть. - Ты ведь любишь Алису Кокер? Хорошо.
Любовь к такой девушке обязывает. Ты должен смотреть на себя почти как на
жреца. А ты? Как ты себя соблюдаешь? Да ни на столечко! Обнаглел вконец,
иначе не скажешь.
И вновь он был поражен справедливостью ее слов.
- Я давно к тебе приглядываюсь, молодой человек, и, кажется, наконец
тебя раскусила. Твоя беда, помимо всего прочего, что ты - червяк, лодырь,
попрошайка, жалкий, бесхребетный позор общества. Ты попусту растратил
студенческие годы в Гарварде. Да, я отлично знаю, что ты играл в футбольной
сборной. Я не отрицаю, что. ты - здоровое и жилистое молодое животное. Что
меня огорчает, так это твоя душа. Такого понятия для тебя попросту не
существует, а душа - это то, что мажут на хлеб. Как я уже говорила, ты
пробалбесничал годы учебы, а теперь болтаешься в Нью-Йорке, бьешь баклуши,
живешь за счет дяди Кули. То, что ему не в тягость тебя содержать, к делу не
относится. Речь о другом. Я отлично знаю, что он - миллионер, владелец